Несерьезной назвала попытку со стороны оренбургских краеведов оспорить место рождения историографа Николая Карамзина заведующая научно-исследовательским отделом Государственного историко-мемориального музея-заповедника «Родина В.И. Ленина» Елена Беспалова. И подкрепила свою оценку вескими аргументами: по сути, «оренбургскую» версию опровергает сам Карамзин.
Напомним, на днях в различных СМИ было опубликовано известие об открытии научного сотрудника Лаборатории исторического степеведения Института степи Уральского отделения Российской Академии наук, кандидата исторических наук Елены Мишаниной, которая, опираясь на письмо Натальи Дмитриевой, родной сестры Ивана Дмитриева (баснописца, близкого друга историка, симбирского уроженца) и другие документы, заявляет о том, что теперь якобы можно считать доказанным: место рождения Николая Карамзина – село Преображенское (Михайловка) Оренбургской губернии, а не Карамзинка (Знаменское) Симбирской.
А. Юхтанов: Елена Константиновна, вы назвали несерьезным сообщение об открытии вашей оренбургской коллеги, которое будто бы «ставит окончательную точку» в вопросе о месте рождения Николая Карамзина. Каковы ваши аргументы?
Е. Беспалова: Это, действительно, несерьезное утверждение. А точку, по крайней мере, дважды, поставил сам Николай Михайлович, назвав местом своего рождения Симбирскую губернию.
- Когда и при каких обстоятельствах это было?
- Известна автобиография Карамзина от 1815 года, которую он написал для митрополита Евгения Болховитинова, намеревавшегося составить «словарь» современных ему писателей. Там Николай Михайлович писал, что родился 1 декабря 1766 года в Симбирской губернии. Но при этом заметил, что губернии тогда еще не существовало: была Симбирская провинция Казанской губернии.
- А второй раз?
- Работая в Государственном архиве Российской Федерации и разыскивая документы по другой теме, я наткнулась на почерк Николая Михайловича Карамзина, который не спутаю ни с каким другим. Это был своеобразный рукописный путеводитель 1824 года, составленный для императора Александра I, который собирался отправиться в путешествие по восточным губерниям России. Фрагмент о Симбирской губернии содержит краткие исторические сведения о Симбирске и Карсуне, говорится о численности населения губернского города – 6 тысяч человек, о ярмарках. В числе прочего Николай Михайлович пишет: «Там я родился и провел детство, там имел свои поместья мой прадед». Что характерно, дойдя в своем описании до Оренбургской губернии, историограф никаких приписок личного характера в соответствующем фрагменте не сделал.
Был еще один немаловажный эпизод. Симбирские дворяне еще при жизни Карамзина на дворянских выборах, проходивших 22 декабря в 1825 году, постановили поместить портреты Николая Карамзина и Ивана Дмитриева в зале Дворянского собрания поскольку они - уроженцы Симбирской губернии.
- Что, для вывешивания портретов нужно было специальное постановление?
- Разумеется, нужно понимать, насколько сословные вопросы для того времени были важны! Сохранилось письмо более позднего периода, когда решался вопрос о сооружении памятника в Симбирске. Письмо написано князем Михаилом Петровичем Баратаевым министру внутренних дел Блудову. Это письмо имеет официальный характер, и в то же время его нельзя назвать чисто официальным. Сама стилистика письма показывает, что Блудов и Баратаев были знакомы и встречались. И в нем Баратаев вспоминает, что о решении дворян по поводу размещения его портрета в зале Дворянского собрания Карамзин знал: сам Баратаев сообщил ему об этом незадолго до смерти историографа. Князь пишет, что о решении вывесить портрет он «имел счастье» доложить Николаю Михайловичу. И тот в ответ пожал ему руку. Никаких возражений по поводу какого-либо другого места рождения не последовало.
- Откуда же берутся «альтернативные версии», которые исходят в том числе от людей того времени, хорошо знавших семью?
- Вариантов может быть много. В 1808 году родной брат историографа Федор Михайлович Карамзин, в наследство которому как раз и досталось оренбургское имение, подал прошение о занесении его в сословную книгу Оренбургской губернии. Документы, доказывающие его принадлежность к роду, видимо, не сохранились, поскольку понадобились свидетельства других лиц. Вот тут-то для придания этим свидетельствам большего веса и могли родиться на свет определенные «коррективы».
- Эти версии имели хождение и при жизни историографа?
- Издатель и публицист Николай Греч, в 1822 в своем «словаре» писателей, тоже назвал местом рождения Карамзина Оренбургскую губернию. Вероятно, это вызвало нарекания со стороны осведомленных людей, а то и самого историографа. В некрологе на смерть Николая Карамзина от 1826 года Греч исправляется и называет местом его рождения уже Симбирскую губернию.
Приведу еще одно свидетельство. Вот газета «Московские ведомости» 1857 года. Пишет Михаил Александрович Дмитриев – поэт и критик, племянник того же самого Ивана Дмитриева.
Он, в частности, называет фамилию Кудрявцева – крестного отца Николая Михайловича, соседа Карамзиных. Подумайте, разве стали бы Карамзины вызывать симбирского соседа аж под Оренбург, дабы сделать его восприемником сына?
- Действительно, крестный отец - сосед по поместью, это так естественно. Раз он проживал под Симбирском, то и рождение его крестника могло быть только здесь...
- Автор четко и однозначно указывает (читает): «Карамзин родился, по нынешнему разделению России: Симбирской губернии и уезда, в деревне Карамзинке, она же и Знаменское». А заканчивает так (читает):
«Я желал бы, чтобы будущие биографы Карамзина приняли все это к сведению, как окончательное решение о месте рождения нашего историографа». Остается только присоединиться к этому пожеланию.
Фото приведенного текста см. ниже - А.Ю.
...Как история психиатрической больницы связана с Карамзиным? 
ОБЪЕКТИВный взгляд 
Воспитан дьячком и библиотекой. Судьба малой родины Николая Карамзина 
Праздничный губернатор