Дух эпохи. Истории уходящей волжской цивилизации - в книге Ивана Пыркова

Писателя, поэта и литературоведа Ивана Пыркова с Ульяновском связывает многое. Он здесь родился, а его отец Владимир Иванович Пырков несколько лет возглавлял ульяновскую писательскую организацию.

В этом году вышла его книга «Поплавок из осокоря» – собрание историй «об уходящей, почти исчезнувшей волжской цивилизации». Казалось бы, всё повествование посвящено рыбалке – одному из самых страстных увлечений людей минувшей эпохи. И всё-таки    каждый персонаж – своего рода поэт и философ. Повествование чем-то похоже на сон, после которого не хочется просыпаться. Но сам автор не считает своё произведение попыткой бегства от реальности, поскольку многое из того, что наполняло тогда сердца людей, многим и сейчас близко и дорого…

Дело не в ностальгии

Сергей Юрьев, ul.aif.ru: Иван Владимирович, ваша новая книга – по сути, собрание эпизодов жизни, которая осталась в прошлом. Многим из современных читателей она может быть просто непонятна, а это вовсе не способствует вероятной популярности произведения. Так почему вы всё-таки решились выбрать эту тему?

Иван Пырков: Тема «уходящей натуры», уходящей Волги… На самом деле мне очень жаль, что она уходит… Но я очень хорошо знал эту жизнь, этот уклад, этих людей. Мой папа был не только замечательным поэтом, но и страстным рыбаком, и пока он был рядом, натура эта не казалась такой уж уходящей… Заливные озёра, старая Волга до того, как её перегородили плотиной Волжской ГЭС.
И я обратился к этой теме не из сожаления, что всё это ушло или уходит. Дело не в ностальгии. Дело в том, что во всём этом было и остаётся нечто таящее глубинный смысл. Отношения между людьми, взгляды, настроения, какая-то природная близость, круг единомышленников, всё, что нас сближает, – возвращаясь к этому, невозможно отделаться от магии атмосферы родства и взаимопонимания. И рыбалка – только часть того единого целого, что когда-то создавало дух времени.

– А хотели бы вы, чтобы та атмосфера, которую вы возродили в своей книге, каким-то образом, хотя бы частично, вернулась?

– Я стараюсь быть реалистом – не только в литературе, но и в жизни. И я понимаю, что есть вещи, вернуть которые невозможно. Если они и возродятся, то только в новом качестве. Я понимаю, что мысли такого рода, как «раньше деревья были выше, небо – голубее, а девки – краше…», – всё это довольно иллюзорно и далеко не всегда верно. И поэтому в книге присутствуют не только персонажи из моего далёкого прошлого, но и нынешние друзья и знакомые, даже мои нынешние студенты, журналисты, художники, писатели, рыбаки. Все они прекрасно вписываются в ту атмосферу.

Всё-таки это не документальный исторический труд, а художественное произведение, и там есть место вымыслу, фантазии автора – тому, что называется «художественной правдой». Так что ничто не потеряно. Когда поплавок прыгает по воде, от него расходятся круги. И мне было важно, чтобы они разбегались не только в сторону прошлого, но и затрагивали сегодняшний день и стремились в будущее. Есть вечные ценности, но для каждого времени должен быть особый взгляд на них – в новом качестве. Я и писал о том, что всегда с нами… Не случайно книга вышла в серии «Люди, которые всегда со мной».

– То есть здесь не столько ностальгия по ушедшему, сколько надежда на то, что всё это в нас сохранилось?..

– Да! И в нас, и в наших родных, и в большинстве из тех, с кем мы общаемся. Я, кстати, уже «задним числом» – перечитывая то, что написал, – понял, какое место в книге занимает тема отцов и детей. Для меня примером во многом был мой отец. И у многих моих героев упоминаются их отцы, которые их чему-то научили, стали в чём-то примером. Так что опыт поколений не исчезает бесследно.

Их нет, но они были

– Люди в большинстве своём жалеют, что мало общались со своими родителями, а большинство родителей жалеют о том, что дали своим детям меньше, чем могли бы. Не является ли ваша книга попыткой сказать недосказанное?..

– Это попытка сохранить, сберечь, не дать разорваться связи поколений и времён, рассказать о том, что было. Мне было важно передать ещё и язык, особенности речи и моих родителей, и других людей, кто был близок и им, и мне. У бакенщиков-лодочников и в Ульяновске, и в Саратове, и в других волжских городах был свой язык, и мне хотелось бы, чтобы и он сохранился или оставил хотя бы память о себе. То, как люди говорят, характеризует их не меньше, чем поступки…

– Кстати, об Ульяновске… Начав читать книгу, я не всегда мог узнать свой город. Там в рассказах вашего отца фигурировал некий спуск Железной Дивизии, какие-то заливные луга и озёра в правобережье Волги. И лишь чуть позже я сообразил, что речь идёт о той Волге, где ещё не было Куйбышевского водохранилища. Но несколько спонтанный поток мыслей и чувств как-то затмевает краеведческую сторону повествования…

– Краеведение всё-таки требует исключительной точности в подборе фактов и названий. Я же писал художественную книгу, где воспоминания не всегда соотносятся с фактами, где многое преувеличено. Но, наверное, не в каждой чисто краеведческой книге есть названия заливных озёр. Светлое, Тростниковое, Окунёвое, Лебяжье, Банное, Кобылье, Изумор… Отец мне рассказывал о них целые легенды. Там были и рыбалка, и сбор шиповника, и сенокос… Всё его детство прошло там. У меня даже была дореволюционная карта с «ятями», где все эти озёра были обозначены. Сейчас их нет, но они были, хоть и мало кто об этом помнит. Книга моя, конечно, не краеведческая, но, надеюсь, определённый интерес у краеведов вызовет.

– Кстати, об интересе... Что сейчас привлекает в литературе читателя, особенно молодого? Сюжет, динамика, интрига. Вы же, как мне показалось, намеренно старались держаться от всего этого подальше. Нет опасения, что из-за этого можете потерять часть своих читателей?

– Я действительно осознанно шёл на этот риск. Главный редактор издательства, выпустивший мою книгу, Александр Прокопович отметил, что сюжет – не самая главная и не самая сильная сторона этой книги. Но если начал читать – не оторваться! Сам язык становится сюжетом. Разумеется, я пристрастен, но многие читатели делились впечатлениями: начинаешь читать, и с какого-то момента книга не отпускает, затягивает. Каждый читатель ищет в книге своё. Кто-то – динамику и «экшен», кто-то – глубину мыслей и чувств. Я вовсе не пытался кому-то угодить…

Без «лакированных» фраз

– Поэзия требует вдохновения, проза – усидчивости, определённого напряжения сил. Тем не менее произведение получилось довольно объёмным. И писали вы его наверняка не один год без отрыва от прочей деятельности. Трудно не было?

– Честно говоря, я не считал создание этой книги работой. Меня самого затянула атмосфера «Поплавка из осокоря». Началось с того, что я начал рассказывать истории детства, юности своей жене – писательнице Наталии Кочелаевой. Безо всякой мысли о книге… Она внимательно слушала, а потом подала идею: напиши, это наверняка будет интересно многим людям. И я начал эти истории записывать. Без усилий, без нажима, без напряжения, без работы над текстом в классическом понимании… Это было погружение в некую стихию, в ощущение волжской волны. И когда дело приблизилось к финалу, я даже начал затягивать процесс, откладывать окончание книги – так не хотелось мне с ней расставаться. И уже не автор властвовал над текстом, а текст – над автором! Так что книгу я писал непозволительно долго – около десяти лет. И, к слову, пишу сейчас новую. Она называется – ульяновцы, внимание! – «Сказки небесного Ульяновска».

– Каким в итоге получилось соотношение реальности и фантазии?

– Специально подсчётами я не занимался, но в книге есть и «додуманные» герои, и фразы, которых никто не говорил, хотя и мог бы сказать. Эта книга, конечно, не документальная, однако персонажи, их имена, прозвища, характеры – всё из реальной жизни. Образы подчинены «законам текста», где нет насилия, жестокости, цинизма. Во всяком случае, мне хотелось бы, чтобы их не было. И чтобы в книге был глоток свободы... Я стремился передать «правду жизни», обойтись без «лакированных» фраз, предложить людям думать и задавать вопросы. Там есть и горькие эпизоды. Это ни в коем случае не «сусальная» слащаво-сентиментальная проза. Я и сейчас, прогуливаясь по улицам и Ульяновска, и Саратова, встречаю своих героев, которые есть, но не догадываются, что о них можно
где-то прочесть…