В Ульяновске опубликовали материалы о симбирской родне И.А. Гончарова

Статья по теме

Автор популярной революционной песни томился в ссылке в Карсуне

Старший брат Ивана Александровича Николай служил преподавателем в Симбирском Мариинском училище, был человеком прекрасно образованным, добрым, но рассеянным до комичного: «ходил что-то всегда бормоча и все забывал». Его ученики использовали эту особенность преподавателя себе во благо и иной раз вместо заданного урока читали у доски «Отче наш». Николай Александрович умудрялся этого не замечать.

Газета «Пролетарский путь» от 26 мая 1937 года писала, что «старший брат писателя был психически ненормальным человеком». Но эту гипотезу категорически опроверг А.И. Кондаков в статье «Брат писателя», предположив, что автор хотел намеренно очернить Николая, а через него – и Ивана Гончарова: «Н.А. был предан науке и имел большие филологические познания… прекрасной души человек, любимый сослуживцами и учениками, Н.А. был способен к ученой, но не педагогической деятельности…»

Его вынудили подать в отставку из-за плохой дисциплины на уроках. Не погрешив против истины ради сохранения «приличия», в прошении об отставке Николай Александрович откровенно написал: «По обстоятельствам, от меня не зависящим, я должен оставить должность преподавателя Русского и Славянского Языка в Симбирской Гимназии…»

Он умер через три года после изгнания со службы, в декабре 1873 года, и «был до могилы провожен всеми преподавателями и гимназистами» - факт красноречивый и закрепленный документально.

Зять Ивана Александровича, муж его сестры Александры, Михаил Максимович Кирмалов снискал совсем иную славу. Сам Гончаров в письме к Салтыкову-Щедрину сравнивал его с Иудушкой: «… такой же любостяжатель и прелюбодей… доведший до отчаяния и оттолкнувший жену, смотревший на детей своих как на поросят, он только и делал, что отрезывал земельные клочки у мужиков да прохаживался по их женам и дочерям, переводя мужей и отцов, чтоб не мешали, в другие свои дальние деревни».

Кирмалов был буквально выпотрошен собственными крестьянами: «разрезали живот и выпустили кишки». Акт осмотра трупа, составленный ардатовским городовым врачом Поповым, насыщен холодящими кровь подробностями. Страшную картину дополняют протоколы допроса убийц, спартански спокойных и невозмутимых: «…я ударил барина колом по голове и потом нанес еще два удара по лицу. После этих ударов уже барин был мертвый. Тогда кучер Евдоким, поднявши ему немного рубашку, разрезал брюхо небольшим складным ножом, который имел при себе», - излагал следствию крестьянин Маркел Антонов. Сам кучер Евдоким, выпотрошивший хозяина, рассказал, что сразу после убийства «пришел домой, умылся из ведра, пошел к избе, взял огурец из стола, съел… играл на балалайке». Вот такая документальная зарисовка о нравах земляков.

Младшая сестра Ивана Гончарова Анна была замужем за выдающимся симбирским врачом Петром Авксентьевичем Музалевским. Три десятилетия он служил при Симбирских Больничных Заведениях. С 1838-го по 1864 – еще и врачом при Елизаветинском училище, причем безвозмездно. Семья знаменитого доктора покинула Симбирск, спасаясь от нищеты, поскольку стала жертвой мошенника, которому доверила свои деньги в обмен на акции. В бедственном положении их приняла приемная дочь в Москве.

Сборник «Родина Гончарова», кроме материалов о семье писателя, содержит документы о сохранении его наследия в Симбирске-Ульяновске и о непростой судьбе памятников, воздвигнутых знаменитому земляку на его малой родине.

Смотрите также:

• «Русым ветром нас всех окатила Россия…» →
• Скромность и величие Николая Благова →
• История одной песни →