Михаил Шустов: «Политика в экологии – как страус, прячущий голову в песок»

Михаил Шустов большую часть жизни посвятил нашему региону, вплотную занимался вопросами экологии Волжского бассейна. Десять лет назад по семейным обстоятельствам переехал в Москву, однако сохранил тесные связи с малой родиной и старается быть в курсе местных проблем, в том числе и экологических. Они и стали темой разговора.

Сверх всякой меры

В. Толстой: Михаил Викторович, вы были главным научным сотрудником Института экологии Волжского бассейна, были профессором экологического факультета УлГУ. Наверняка у вас сложились стойкие представления о том, какие экологические проблемы наиболее остро стоят перед Ульяновской областью.

М. Шустов: Как наиболее значимую проблему я бы выделил состояние экосистем региона. Так уж исторически сложилось, что многие из них эксплуатировались сверх всякой допустимой меры – так, что не успевали восстанавливаться.

– Можно поподробнее и поконкретнее?

– Можно и поподробнее. Например, введение в 2006 году нового Лесного кодекса РФ привело к тому, что большинство лесов оказалось в руках арендаторов. Конечно, по России есть примеры, когда это дало положительный результат – там, где арендаторами стали крупные инвесторы с долгосрочной программой не только коммерческого использования переработанной древесины, но и лесовосстановления. Но таких очень мало. Основная часть арендаторов – мелкие и средние предприниматели, которые просто не имеют финансовых возможностей решать проблемы стратегического развития. Их хватает лишь на то, чтобы бы спилить лес с арендованных делянок, вывести и продать. Более того, многие специалисты Рослесхоза приводят такой пример: от 30 до 40 процентов лесных пожаров, которые возникают в последние годы, – попытки арендаторов скрыть нарушения способов ведения хозяйства. Лес срубили, продали, а потом спалили участок, чтобы замести следы.

– А в Ульяновской области такие примеры были?

– Я, к сожалению, не настолько хорошо знаком с ситуацией, чтобы что-то утверждать наверняка, но проблемы точно есть. Их не может не быть, потому что порождены они управленческими решениями федерального уровня. Но это лишь один из блоков проблем. Второй связан с существованием каскада волжских водохранилищ и множества промышленных объектов, которые создавались в своё время без учёта возможных экологических последствий.

Светлое ли у нас будущее?

– Будущее оказалось не таким уж и светлым? Что за проблему создаёт каскад ГЭС на Волге, Куйбышевское водохранилище?

– Проблема серьёзная, хотя на неё на государственном уровне пока стараются не обращать внимания. Начну издалека. В конце XIX века в мире начался гидростроительный бум: строили оросительные и транспортные каналы, в том числе Суэцкий и Панамский, гидроэлектростанции, и тогда это казалось символом прогресса человечества. И многим российским революционерам эти идеи оказались настолько близки, что они просто не могли отказаться от их воплощения. Об экологии тогда никто понятия не имел. Слова такого вообще не было. О последствиях масштабного гидростроительства не просто никто не задумывался, но и задуматься-то не мог. Тем более при социализме, когда ни труд, ни земля не имели рыночной стоимости. Ничего не стоило пожертвовать лугами, лесами, пашнями, рыбными богатствами, городами и сёлами. Чего не сделаешь ради светлого будущего! Нам надо много энергии, и нам её даст Волга! Вся индустриализации СССР происходила без учёта экологических последствий. А если учесть, что надо было готовиться к войне, – тем более. Такого каскада ГЭС, как на Волге, нет больше нигде в мире. Большая часть реки состоит из водохранилищ. И никто не думал о том, что когда-то возникнет вопрос ликвидации этого каскада. До сих пор никто даже не прикидывал, каких затрат это может потребовать. Плотины каскада рассчитаны примерно на сто лет работы, и их «гарантийный» срок подходит к концу. И что с этим делать?

– А что можно сказать о времени строительства этих гидротехнических сооружений?

– Волжский каскад ГЭС – крупнейший в Европе комплекс гидротехнических сооружений. Это семь гидроэлектростанций суммарной мощностью более 10 миллионов киловатт: Иваньковская (построена в 1937 году), Угличская (1940), Рыбинская (1941), Горьковская (1955), Саратовская (1967), Волжская имени В.И. Ленина и Волжская имени XXII съезда КПСС (1955), Чебоксарская (1980). Сооружение первых волжских водохранилищ – Угличского и Рыбинского – началось в 1935 году.

Вниз по течению?

– На Свияге, севернее улицы Пушкарёва, есть заброшенная плотина, так и её-то никто демонтировать не планирует. Сейчас на неё смотрят как на природный объект, а спортсмены используют для соревнований по водному туризму…

– Свияга – не Волга. Если, не дай бог, случится авария хоть на одной из волжских плотин, то по всему руслу пройдёт волна, которая может снести и все остальные ниже по течению. Проблему равнинных ГЭС последним из руководителей нашей страны признавал председатель Правительства СССР Николай Иванович Рыжков. Он давно не у дел, 92 года человеку, а плотины-то остались, и срок их службы подходит к концу. Многие экологи предлагают приступить к постепенной ликвидации водохранилищ, энергетики могли бы хотя бы задуматься о реконструкции и модернизации плотин, но воз не движется ни в ту, ни в другую сторону.

– По вашему мнению, как соседство с Куйбышевским водохранилищем отражается и может отразиться на нашей области?

– Не хотелось бы никого пугать, но это и разрушение берегов, и угроза того, что при аварии на Волжской ГЭС 58 кубических километров воды Куйбышевского водохранилища может отправиться вниз по Волге-матушке. Очень надеюсь, что ничего подобного в обозримом будущем не произойдёт, а то прекратит существование городская система водоснабжения. Без воды останутся предприятия атомной и химической оборонной промышленности. О том, что будет ниже по течению, я уже говорил. Маловероятно, что такое случится завтра или через год. Но то, что проблема есть, – очевидно. Хотелось бы, чтобы нынешние власти от неё не прятались.

– Кстати, о водоснабжении. Во время последних выборов было обещание возобновить проект снабжения Ульяновска водой из подземных источников. Это реально?  

– Эту идею высказывал ещё недавно ушедший от нас Иван Петрович Мирошников, который был когда-то главным государственным инспектором Ульяновской области по охране природы. И тогдашний губернатор Юрий Горячев довольно энергично принялся за воплощение этого проекта. И геологоразведка была проведена, и прокладка труб начата. Но тогда дело дошло недостаточно далеко, чтобы успешно завершиться. Теоретически это возможно, но всё зависит от воли областных властей, наличия финансовых ресурсов и общей экономической ситуации. Цены с тех времён, когда это дело затевалось, изменились очень сильно.

Психология временщиков

– Вижу, вы по-прежнему переживаете за родной город. Что вас заставило переехать в Москву? И почему так сильна тяга провинциалов к столице?

– В Ульяновске я прожил более полувека, и переехать пришлось исключительно по семейным обстоятельствам. Хотя существует, чего уж тут скрывать, причина неразумного финансового устройства государства. Деньги из регионов отправляются в столицы. Слишком велик разрыв между финансовым обеспечением среднего столичного жителя и среднего провинциала. А если сравнивать уровень здравоохранения, образования, коммунальных услуг, благоустройства, то порой создаётся впечатление, что Москва – это не Россия… Даже в 90-е годы в регионах оставалась большая часть денег, чем сейчас… Если признать, что деньги – «кровь экономики», то многие регионы России обескровлены. Это неправильно, это несправедливо, и с этим надо что-то делать. Как, не знаю, есть другие умные головы в России.

– Возвращаясь к подземным водам. В Ульяновске как раз происходит очередное обострение конфликта из-за строительства многоэтажки неподалёку от Маришкина родника. Стройку уже не раз закрывали, но застройщик упорствует, граждане протестуют, власти до сих пор в задумчивости…

– К сожалению, бизнес, в том числе и строительный, всё больше заражается психологией временщика: мол, я продавил выгодное мне решение, куш сорвал, а дальше – хоть трава не расти. И подобных примеров очень много. Стоит вспомнить хотя бы о спиленных елях напротив Дома Советов… Вандализм – больше ничего.

С возрождением? Станет ли сахарной жизнь «Сахарного» родника? Подробнее