Известно: для артиста лучший праздник – работа. Так что свой юбилей одна из ведущих актрис областного театра драмы, Заслуженная артистка России Ирина Янко отметила на сцене. Для бенефиса Ирина Леонидовна выбрала современную постановку классической пьесы Островского «Бесприданница», где сыграла роль Хариты Игнатьевны Огудаловой. Накануне бенефиса она стала гостьей «АиФ» и рассказала о личной и творческой жизни, которая, впрочем, у неё крепко замешана на шекспировских страстях и реальных муках.
Не Шекспиром единым…
С. Юрьев: Ирина Леонидовна, среди множества исполненных вами ролей были и героини «Вильяма нашего Шекспира». Не испытываете ли вы ностальгии по шекспировским страстям? Почему для юбилейного спектакля вы избрали именно «Бесприданницу»?
И. Янко: Страсти есть не только у Шекспира. У Островского – те же страсти. Да и вообще без страсти театр не интересен. Спасибо Юрию Семёновичу Копылову (главный режиссёр театра драмы с 1987 по 2010 г. – Ред.), у меня были и «Двенадцатая ночь», и «Ричард II», и «Мера за меру», «Ромео и Джульетта». Я обласкана театром, много играла и продолжаю играть, поэтому на ностальгию у меня просто нет времени. Что касается «Бесприданницы», то с режиссёром Владимиром Александровичем Золотарём у нас произошла некая «химическая реакция». Да и не только у меня – у всех, кто занят в этом спектакле. Хотя лично моего в этой тётке, в Харите Игнатьевне, ничего нет. Кроме, может быть, одного момента, когда она испытывает что-то похожее на раскаяние, предчувствие потери. Но в самой режиссёрской конструкции для меня всё очень любимое. Да, пьеса осовременена, но идея Островского, его текст, мысли, темы любви, ненависти, ревности, предательства, страсти, лицемерия – всё сохранено.
– Впервые я вышла на сцену ульяновского театра задолго до того, как вошла в состав труппы. Я была ещё семиклассницей, когда в этом театре работал мой старший брат. И я с нашей бабушкой приехала к Мише в гости. Здесь как раз была какая-то премьера, после спектакля все разбежались кто куда, а я бродила по театру, вся такая романтически настроенная, и забрела на сцену, освещённую одиноким фонарём, с декорациями спектакля «Бешеные деньги». И я подошла к рампе и прочла какое-то стихотворение. Это и был мой первый выход на эту сцену. И тогда мне даже во сне не могло присниться, что я когда-нибудь буду здесь играть большие роли. 5 августа 1980 года мы с мужем Серёжей Кондратенко прибыли по распределению в Ульяновск, а уже через два дня меня срочно ввели в спектакль «Коварство и любовь». Ещё два дня репетиций – и на сцену в роли Луизы, а затем – сразу на гастроли в Волгоград. Играла, конечно, в полуобморочном состоянии, но помню, что спектакль был потрясающий.
– А как вы вообще пришли в профессию – целенаправленно к этому стремились или случайно занесло?
– Случайно занесло. Вообще-то, мне хотелось стать врачом. За три месяца до поступления в Воронежский институт искусств я увидела объявление о наборе в драмкружок ДК имени Карла Маркса. Пришла. Приняли. И наш замечательный педагог убедила меня, что это моё дело и мне этим следует заниматься всегда. Ещё вспоминается, как в пятом классе я на уроке литературы читала наизусть «Бородино» Лермонтова, буквально видя перед собой картину битвы, и очнулась от того, что одноклассники начали мне аплодировать. А учительница, поставив пять с плюсом, сказала, что, возможно, когда-нибудь это станет моей профессией. Тогда я к этому всерьёз не отнеслась. Но я очень гордилась моим братом, который на восемь лет старше меня и поступил в ГИТИС…
Он умел всё…
– Когда и как вы познакомились с Сергеем Кондратенко?
– 1 сентября 1976 года – как только в институте начался учебный год. При поступлении мы шли в разных потоках. Конкурс был огромный, народу было много, и во время вступительных экзаменов друг друга не встречали. Как потом Серёжа рассказывал, как меня увидел, так сразу и влюбился. Я сначала покочевряжилась. Я же девушка серьёзная. Я же для того, чтобы учиться, поступила… Но оказалось, что одно другому не мешает.
– Не жалеете о тех спектаклях, где вы играли вместе и которые ушли из репертуара после того, как в 2015 году вашего супруга не стало? Например, пьеса «Пока она умирала».
– Мне было бы очень трудно играть… Мы нечасто вместе выходили на сцену, значительно чаще моими партнёрами были Валерий Шейман, Борис Александров, Владимир Кустарников. А с Серёжей мы играли редко. И что? Мы жили вместе – нам и так было хорошо. Он был не только замечательным артистом. Он был талантлив практически во всём. Не зная ни одной ноты, он прекрасно играл на гитаре, писал песни и замечательную музыку, в том числе и для нашего театра. Совершенно бескорыстно. Он писал стихи и рассказы, он мог собственными руками сделать мебель. Да он всё умел. И готовить! Меня-то в детстве родители баловали. Я была белоручкой и в начале нашей совместной жизни ничего не умела. А Серёжа мог всё.
Давайте ставить «мертвецов»
– Мне кажется, что в последнее время многое мельчает – и кино, и литература, эстрада опошляется, а театр держит высокий уровень. Как вы думаете, почему?
– Во-первых, уровень держат далеко не все театры. Наш театр – один из немногих, которому это удаётся. Тут многое зависит от того, какой стратегии придерживается руководство. Наш директор Наталья Александровна Никонорова идёт путём сохранения и развития русского психологического театра, где каждый жест, каждая интонация согласуется с характером и настроением героя. Впрочем, наш театр никогда не сходил с этого пути. Что касается телевидения, то, глядя на бесконечные шоу, можно прийти к выводу, что оно мельчает. Но и там порой делается что-то интересное и достойное внимания. Но слишком категорично судить об этом я не могу, поскольку телевизору предпочитаю книгу. Пыталась читать книги современных авторов… Не буду называть имён, но от многого осталось просто тошнотворное впечатление. Начала после этого перечитывать Булгакова, и сразу мне стало хорошо.
– Кстати, большинство пьес, которые ставятся на сцене вашего театра, написано давно. А произведения ныне живущих драматургов – большая редкость…
– Я и сама нередко говорю: давайте ставить «мертвецов». Они писали лучше. В современной драматургии очень мало достойных произведений и очень мало авторов, способных хотя бы приблизиться к той планке, которую задали классики. Что касается той же «Бесприданницы», можно нас упрекнуть, что мы «по-современному» ставим Островского, что мы переносим события прошлого в сегодняшнюю действительность. Но Островский в любые времена будет понятен и актуален.
Оставался только крик!
– В репертуаре театра немало спектаклей, которые когда-то были прекрасно экранизированы. Например, «Безымянная звезда», «Стакан воды», «Двенадцатая ночь» да и та же «Бесприданница»… Как удаётся играть без оглядки на кинофильмы?
– В том же списке и спектакль «Когда она умирала». Правда, фильм называется «Приходи на меня посмотреть» – с великолепными актёрами Олегом Янковским, Екатериной Васильевой, Ириной Купченко. Я этот фильм могу смотреть бесконечно. Но я же не Купченко, Серёжа Кондратенко не Янковский, а Кларина Ивановна не Екатерина Васильева! Мы все разные, и спектакль у нас получился совсем другой. Даже если бы мы пытались кого-то копировать, ничего бы из этого не получилось.
– Бывает так, что режиссёрское видение вашего персонажа вызывает протест и несогласие?
– Вспоминается Юрий Семёнович Копылов, который был очень жёстким режиссёром, но он как истинный мастер умел довести артиста то того, что у него аргументов против режиссёрской точки зрения просто не оставалось. А если аргументы не помогали, оставался только крик! Этот крик и доводил актёра до нужной психологической кондиции, того эмоционального состояния, который позволял добиться результата, которого хочет режиссёр.
– А в актёрском коллективе бывают конфликты, вызванные ревностью, завистью, обидами на то, что кому-то роль досталась, а кому-то нет?
– Слава Богу, никто никому стёкла в туфли не подсыпает и волосы, тихо подкравшись сзади, не режет. В нашем театре этого нет. Правда! Я служу этому театру тридцать восемь лет, сыграла неимоверное множество главных ролей. В обстановке всеобщей зависти я уже давно осталась бы без ног, без глаз и без всего остального. Зависть – это низкое чувство. Не ролям надо завидовать, а таланту – но по-хорошему, стремясь достичь того же. Или большего… Да, бои без правил бывают во многих творческих коллективах, но не у нас.
– После стольких сыгранных ролей есть ли, о чём мечтать?
– Я вообще никогда ни о чём не мечтала. Нас очень правильно настроили ещё в институте: мечты мечтами, а играть придётся всё, что предложат. Но получилось так, что я сыграла все роли, о которых мечтают молодые актрисы. Так сошлись звёзды.
Людмила Доронина: «Добро всё равно должно побеждать. Это аксиома» 
Актер Михаил Петров: «Мою любовь к театру взрастило Суворовское училище» 
Дмитрий Аксенов: видя книги на свалке, вспоминаю «Обыкновенный фашизм» 
Вячеслав Вишенин: «Раньше я хватался за любую возможность выступить» 
Актёры ульяновского театра – в защиту «маленького человека»