Андрей Салтыков: Городской Экологический Кодекс усох до крохотной таблички

Андрей Салтыков, долгие годы возглавлявший городскую природоохранную службу, теперь известен как независимый эколог, ведущий активную общественную деятельность. И как показал его личный опыт, гражданское общество действительно существует. Более того, при грамотном подходе оно способно влиять на государственную политику и поведение крупных монополий.

Опасная линия

Владимир Толстой: – В 2011 году при очередной смене городских властей вам предлагали вернуться на муниципальную должность. Почему отказались?

Андрей Салтыков: – К тому времени я уже работал в Москве – в Общероссийской общественной организации «Союз охраны птиц России». Я убедился в том, что работа в общественной организации сейчас гораздо интереснее и, главное, эффективнее, чем муниципальная служба. Общественные организации сейчас наделены значительными правами,  имеют серьёзный потенциал квалифицированных специалистов. Мы можем осуществлять общественный экологический контроль, выступать в качестве истца в судах разных инстанций, отстаивать интересы природы, общества и государства. Взаимодействуем с органами власти по решению проблем охраны природы, продвижению законодательных инициатив, реализации различных целевых программ. В рамках муниципальной службы крайне сложно реализовать крупные проекты, требующие множества согласований и ресурсов. К сожалению, много интересных идей и начатых экологических проектов в Ульяновске осталось не осуществлёнными.

– Пример привести можете?

– Например, экологический парк «Чёрное озеро». Удалось только закрепить за этой территорией особый правовой статус, вывезти отходы, посадить деревья и кустарники, но сам проект пришлось законсервировать до лучших времён. Удалось сохранить ландшафтную долину Свияги, которую в своё время планировали «заковать» в бетонные берега. Однако идея развития Свияжской долины как одного из главных зелёных меридианов ландшафтного каркаса города остаётся нереализованной. В своё время был принят Городской экологический кодекс, множество других правовых актов, а сейчас от всей этой нормативной базы осталась одна маленькая табличка – перечень объектов, которые имеют статус особо охраняемых природных территорий (ООПТ) местного значения. Она сейчас препятствует полному уничтожению городских парков, скверов и урочищ. Отменили всё, что могли, а этот список отменить никто не имеет права, поскольку существует федеральный закон, который запрещает это делать.

– А каким образом действует общественная организация? Реальный эффект есть?

– Союз охраны птиц России занимается не просто защитой пернатых, но, прежде всего, среды их обитания. Птицы – индикатор состояния окружающей среды. Где хорошо птицам, там и для людей существуют благоприятные условия жизни. А проблем возникает много. Приведу лишь один из многих примеров. В РЖД затеяли тотальную модернизацию электросетевого хозяйства, в которую вкладываются просто колоссальные деньги. А на деле получилось так, что безопасные для птиц столбы и опоры меняют на опасные. И вдоль реконструированных линий начали массово гибнуть птицы – в том числе и краснокнижных видов. Каких только аргументов не приводили: например, то, что любят они называть поезда птичьими именами – «Сапсан», «Ласточка», «Буревестник», «Стриж»… А птицы гибнут тысячами! Несколько лет не удавалось ничего добиться, в этом году планируем обратиться в транспортную прокуратуру. Думаю, решим проблему, тем более, прецедент уже был. Лет десять боролись с «Газпромом», у которого вдоль многих трасс газопроводов были протянуты ЛЭП, которые иначе не назвать, как убийцы птиц. Об этом ещё в 1981 году писал известный журналист Василий Песков. Мы выиграли все суды и добились того, чтобы там началась серьёзная модернизация с учётом природоохранных требований.

Почему Сенгилеевские горы не нацпарк?

– Помнится, вы первым в своё время выдвинули идею создания национального парка «Сенгилеевские горы». Сейчас процесс его создания хоть как-то продвигается?

– Да, идея эта возникла ещё в конце 80-х – начале 90-х. Как ни удивительно, процесс продолжает идти. Стадию готовности проекта «Сенгилеевские горы»

можно назвать «перезревшей» – лет на двадцать. Все обоснования этого проекта подписывали ещё губернатор Горячев и премьер-министр Касьянов.  Потом чего только не было – и карты с границами парка чиновники теряли, и документы пропадали, и земли «растаскивали». Потом построили новый цементный завод, чего никак нельзя было допускать. 5 января президент Владимир Путин подписал Указ о проведении в 2017 году в России Года экологии. Очень надеюсь, что в стране начнётся процесс восстановления разрушенной в последние годы системы экологического образования, будет уделяться больше внимания биологическому разнообразию в существующих заповедниках и начнут открываться новые особо охраняемые природные территории.

– А какие экологические проекты тех лет в городской черте ещё могут иметь перспективу?

– Очень перспективна идея создания музейно-краеведческой зоны на правом волжском берегу с реконструкцией элементов симбирской подгорной слободы. Эколого-рекреационный потенциал города до сих пор раскрыт крайне слабо, и Ульяновск страдает от этого. У города, в отличие от других поволжских городов, нет набережной у Волги, хотя правый берег между двумя мостами идеально подходит для её создания. Оползни не помеха, ведь капитальной застройки здесь не требуется. Горожане в массе посещают береговую зону и, как могут, проводят там свой досуг, но пока процесс не организован, результатом становятся мусор и антисанитария. Ждёт своего преображения Спуск Минаева. Были разработаны предложения по созданию там симбирской летней пешеходной зоны – благоустроенного спуска к центральному пляжу. Сейчас по разбитым ступеням нынешней «потёмкинской» лестницы летом ежедневно проходят тысячи человек, и все видят окружающие помойки. И этот вид ставит крест на уважении жителей и гостей к городским властям и к городу.

Экология – вопрос нацбезопасности

– Какую из экологических проблем в масштабах страны вы считаете наиболее значимой и трудноразрешимой?

– Резко идёт на спад экологическое сознание населения и руководителей многих отраслей и разных сфер деятельности. Уровень экологической культуры в стране снизился до катастрофической отметки. В результате деградирует и сама природа, которую не берегут даже на бытовом уровне. В результате в массовом сознании на первое место вышли потребительские приоритеты, что стало угрозой для экологической безопасности страны. Очень надеюсь, что руководство государства начинает это осознавать, и предстоящий Год экологии будет призван хоть как-то исправить положение, и не выльется в ряд бессистемных и малоэффективных мероприятий, как это не раз уже случалось. Провели акцию, отчитались – и забыли…

– В чём выражается эта деградация?

– Разрушена система экологического образования. В вузах сокращены педагогические специальности, связанные с экологией, из школьных программ исчезла экологическая составляющая. Даже факультативы закрыли! Если так пойдёт и дальше, то люди просто будут болеть и умирать в агрессивной окружающей среде, не связывая свои недуги с загрязнением и истощением природы.

2013-й объявлялся Годом охраны окружающей среды, но он явно не задался. Сейчас, когда Россия вынуждена рассчитывать только на себя, на свои внутренние ресурсы, когда делать что-либо формально становится «непозволительной роскошью» – может быть, всё пойдёт иначе. Теперь нет смысла надеяться, что «заграница нам поможет», что какие-нибудь немцы или американцы будут нас учить охранять природу и финансировать наши экологические проекты, питая нас грантами. Сейчас настала пора думать, что нам самим делать со всей обширной территорией России. Живая и чистая природа, уникальные экосистемы – это важнейший ресурс выживания и благополучия каждого жителя страны, который мы должны сохранить для потомков. Сохранив природу, мы сохраним страну. Если власть всерьёз задумалась о том, чтобы вернуть державе былое величие, то и к проблемам экологии нельзя подходить формально.

Смотрите также:

• Человек, сохранивший лесную отрасль →
• Ульяновск остался без экологов →
• Идущий по лесной тропе →