Андрей Данилов родился в Ленинграде, окончил Санкт-Петербургскую консерваторию, стажировался в Великобритании, дирижировал в Санкт-Петербурге, Москве, Новосибирске, Перми, Самаре, гастролировал в Китае, Южной Корее, Таиланде и Франции, сотрудничает с оркестром радио и телевидения Ирландии и с оркестром Южной Ютландии (Сённерборг, Дания)… С 2022 года Андрей Данилов руководит Ульяновским государственным академическим симфоническим оркестром.
По отзывам зрителей, это уникальный дирижёр, всецело отдающийся музыке. Он поднимает оркестр, солирующих артистов на небывалую высоту. У него непередаваемая манера дирижирования. По просьбе наших читателей, поклонников его таланта, сегодня он гость «АиФ» в Ульяновске».
Каждое исполнение – новое
Е.Огнева, ul.aif.ru: Андрей Ефимович, зачем вообще нужен дирижёр?
А. Данилов: Во-первых, для чисто технической организации процесса исполнения. Музыкантам должно быть понятно, когда им вступать, в каком темпе. Но это только вершина айсберга. Дирижёр прежде всего интерпретатор, он определяет звучание оркестра, содержание музыки. При этом не стал бы рассматривать дирижёра отдельно от оркестра. В идеале мы должны слиться воедино. Да, инициатива идёт от дирижёра. Но каждый музыкант – творческая личность, обязательно предлагает что-то своё.
Так происходит творческое взаимодействие. Необъяснимо, но один и тот же оркестр у разных дирижёров звучит по-разному. Безусловно, дирижирование – мистическая профессия. Дирижёр должен иметь ясное представление о том, как он слышит каждое произведение, и дальше его задача – передать глубокую и разнообразную гамму чувств посредством жеста. И при этом он должен суметь убедить опытных музыкантов, что его представление является единственно правильным в данный момент.
Всегда необходимо интерпретировать то, что написал автор. Сухое исполнение «голых» нот неинтересно слушателю. Ему важно стать свидетелем рождения музыкального произведения. Репетиционный процесс невероятно важен, там закладывается фундамент, но на концерте должен быть элемент импровизации. И только когда произведение выучено, появляется творческая свобода. В каждом исполнении есть что-то новое.
– Расскажите о своей семье.
– До меня музыкантов в семье не было. Мама – экскурсовод, папа – литератор. Мама любила музыку, водила меня на концерты серьёзной симфонической и фортепианной музыки и на абонементы для детей. Совсем маленьким я слушал выдающихся исполнителей. Я был под большим впечатлением. Очень важно, чтобы первое знакомство с музыкой происходило через концерты, слушание. Когда человек слушает, он реагирует. Затем у него появляется своё видение того, что он хочет извлечь из инструмента. С пяти лет я начал заниматься музыкой. В то, советское ещё, время считалось важным, чтобы дети развивались разносторонне. Занятия в музыкальной школе были достаточно частым явлением. Моя бабушка начала обучать музыке одного из моих двоюродных братьев двумя годами ранее. Я невольно оказался в этом музыкальном кругу, начал учиться игре на фортепиано, занимался с увлечением, не из-под палки, хотя настоящая любовь к симфонической музыке пришла немного позже. Это превратилось в некое внутрисемейное соревнование. Появились амбиции поступить в музыкальную школу при консерватории. При этом я любил общение с друзьями, походы в кино и самые разные обычные мальчишеские увлечения. До пятого класса я после занятий по фортепиано каждый день выходил во двор играть в футбол. Но после поступления в музыкальную школу при консерватории вся моя жизнь закрутилась вокруг музыки. Хотя спортом занимаюсь до сих пор.
Любовь к Петербургу всегда во мне
– Что вам запомнилось из детства? Вы любили читать?
– Конечно. Папа привил любовь к чтению. Мой старший брат тоже много читал, я старался не отставать. Всё школьное время я помню себя постоянно с книгой. В те времена чтение считалось неотъемлемой частью жизни. И папа ещё имел возможность доставать книги, которые не всегда можно было найти на полках обычных магазинов. У нас была большая библиотека. Я ходил в школу пешком. Мой маршрут пролегал через Сенную площадь, канал Грибоедова, Винный мостик, Театральную площадь. Эти красоты я впитывал каждый день. Петербург стал частью меня самого. Без него я не мыслю своей жизни. Где бы я ни жил, его образы, силуэты у меня в голове. Сначала я воспринимал эту красоту как норму, но, попадая в другие места, начинал больше ценить. Хотя я всегда понимал, что мне посчастливилось жить в одном из самых прекрасных городов мира. Над созданием Петербурга, его архитектурой работали лучшие европейские мастера. Происходило смешение культур, обмен, обогащение. Петербург притягивал лучшие силы. Кстати, в Петербурге прошли мировые премьеры Торжественной мессы Бетховена, оперы Верди «Сила судьбы» и многих других произведений европейских композиторов, которые были написаны по заказу петербургской аристократии.
С радостью принял жизненный вызов
– Как же вы оказались в Ульяновске?
– Я много слышал об ульяновском симфоническом оркестре. Здесь на протяжении многих лет работали выдающиеся дирижёры петербуржской школы. Ну и, видимо, судьба. Мне поступило предложение от руководства Ленинского мемориала. Я с большой радостью принял этот жизненный вызов. Я уже успел полюбить город и публику, которая приходит на концерты, и хотел бы сделать максимум, чтобы внести вклад в развитие культуры в области. В этом году намечено много ярких событий. 20 ноября состоится исполнение кантаты «Кармина Бурана» с московским хором Минина. «Кармина Бурана» – грандиозное произведение для оркестра, хора и солистов. Кантата, ставшая ныне очень популярной, написана на средневековые тексты. Её мистическая энергия завораживает.
Сочетание яркой ритмической основы и выразительной, но простой мелодики воспринимается сейчас как предтеча современной рок- и поп-музыки.
Затем в рамках фестиваля «Мир, Эпоха, Имена…» будет исполнена опера «Князь Игорь», пройдут концерты с выдающимися солистами. Мы стараемся расширить диапазон различных жанров музыкального искусства. Есть программы для молодёжи с исполнением рок-хитов и другой популярной музыки в переложении для симфонического оркестра. Я хотел бы, чтобы классика, академическая музыка не казалась чем-то далёким, элитарным. Поэтому включаем в свои программы элементы современных шоу, а также кросс-жанровые проекты, где участвуют эстрадные исполнители. Я думаю, участие оркестра всегда придаёт особую торжественность, более серьёзный статус
концерту.
– Вам легко работается с ульяновскими музыкантами?
– Я считаю, что нашёл прекрасный контакт с коллегами. Они дышат и думают творчески, работают заинтересованно. Процесс репетиций и концертов является чем-то живым. Но хороший оркестр – это всегда сложный организм, в котором много сильных индивидуальностей. Мы вместе ищем ключи для достижения оптимального результата. Оркестру важно иметь правильные цели и задачи. В какой-то момент все музыканты должны почувствовать себя важной частью единого организма. Так достигается гармония внутри коллектива. Публика это чувствует и ценит.
– Наш земляк Ульянов-Ленин писал: «Искусство должно быть понято народом». То есть не опускать искусство до уровня понимания народа, а народ поднять до понимания искусства. Мне кажется, в советское время много делалось в этом направлении. А сейчас на государственном уровне есть такая идея?
– Воспитывать интерес к классической музыке нужно с самых юных лет – в семье, школе, в обществе в целом. Нельзя считать классическую музыку чем-то элитарным. С другой стороны, для полноценно глубокого восприятия требуется определённое воспитание. На наших концертах мы всегда рады всем – и тем, кто приходит в первый раз, и нашим постоянным слушателям. Музыка обогащает душу, говорит о прекрасном. Даже в самые трагические, драматические моменты в произведении мы чувствуем его внутреннюю красоту. Слушая музыку, мы ощущаем некую вневременную гармонию и красоту этого мира. Каждый раз это сродни священнодействию.
– Как вы начали дирижировать?
– Обучаться я начал ещё в музыкальной школе, но свой настоящий первый опыт дирижирования полным симфоническим оркестром получил на экзамене при поступлении в консерваторию. Важно, когда над тобой не довлеют представления, как всё должно быть. Поэтому я, не озираясь, смело шёл вперёд, и это меня спасло. Музыканты хорошо откликнулись на то, что я предлагал. Я получил пятёрку и, поступив в класс к великому И. А. Мусину, был в восторге, но дальнейшая жизнь и учёба убедили меня в сложности и многогранности выбранной профессии. Один из моих учителей – великий дирижёр Юрий Темирканов всегда говорил: «Дирижирование – профессия второй половины жизни». С годами я это всё ярче ощущаю. Путь музыканта сложен. Музыка требует самоотречения, любви, преданности, но, если любишь своё дело, всё легко. Без любви ничего не получится.
- Вас можно часто встретить на премьерах в театре, на любых музыкальных площадках, когда вашим оркестром дирижируют приглашённые мастера жанра. Зачем вам это нужно, и какие чувства вы испытываете при этом? Участвуете ли в выборе приглашаемых артистов?
- Я обожаю театр. С оперными театрами меня связывают долгие годы работы, в драматических - получаю массу впечатлений как зритель. Мне кажется важным находить время и приходить на концерты, спектакли и впитывать то прекрасное, талантливое, что там вижу и слышу. Ведь мы делимся творческим опытом и учимся друг у друга постоянно. Я стараюсь приглашать для работы с моим оркестром сильных дирижёров. Во-первых, это важно для коллектива, во-вторых, я сам с интересом наблюдаю за работой коллег. А чувства ревности не должно быть, ведь мы все разные, и это прекрасно.
Эдуард Дядюра: 
Дирижёр Кирилл Ильин: 
Дирижёр Андрей Данилов: «Музыка и её красота спасут мир. Я в это верю» 
Артём Белов: «Задача дирижёра – влюбить оркестрантов в произведение» 
Илья Дербилов: «Оркестр должен уметь всё»