Симбирянка ирландских кровей. К 160-летию со дня рождения Е.М. Перси-Френч

160 лет назад, 2 июля 1864 г., у дипломата Роберта Максимилиана Перси-Френча родилась дочь, которую крестили по католическому обряду и назвали Кэтлин Эмилия Александра Перси-Френч. 

По линии отца новорождённая принадлежала к старинному ирландскому роду Френчей, а по матери Софье Александровне ‒ к не менее древнему роду Киндяковых, имевших поместья в Симбирской и Пензенской губерниях. Венчание их состоялось весной 1863 года в Париже, когда невесте было 29, а жениху ‒ 31 год.

Родилась в рубашке

Семейная жизнь не сложилась, через несколько лет они разъехались, не возбуждая дело о разводе. Софья Александровна поселилась с дочерью в «Киндяковке, Винновке тож» у родителей Александра Львовича, предводителя дворянства Симбирского уезда, и Эмилии Александровны, дочери симбирского землевладельца и фабриканта А. Н. Скребицкого. Вместе с ними приехала и гувернантка юной Кэтлин мисс Дженни Томкинс.

Отец, выйдя в отставку, поддерживал с дочерью постоянную переписку. Она гостила у отца в замке Монивей в Ирландии, дружила с двоюродными сёстрами, каталась на чудесной яхте. Делилась впечатлениями с проводившей время на заграничных курортах бабушкой Эмилией Киндяковой: «Я всё ещё в восторге от Монивея и думаю, что я могла бы провести с удовольствием всю жизнь здесь».

Однако большая часть времени проходила в Киндяковке рядом с дедушкой и матерью. Александр Львович Киндяков, отставной подполковник, состоял членом комитета Карамзинской общественной библиотеки, владел немецким, французским и латинским языками. С. А. Перси-Френч знала пять языков, великолепно играла на рояле и пела. В барском доме имелась большая библиотека, на втором этаже «стоял орган красного дерева в 10 валов и устраивались концерты органной музыки для гостей». Образованием Екатерины (Кэтлин) наряду с матерью и гувернанткой занимались приглашённые учителя. С отменой крепостного права материальное положение Киндяковых пошатнулось. Александр Львович старался обеспечить дочери и внучке привычный комфорт, но с возрастом управлять четырьмя имениями становилось не под силу. В ноябре 1884 года он скончался в возрасте 79 лет, наследницами его стали вдова и дочь.
Экзальтированная Софья Александровна не желала вникать в хозяйственные дела, полностью доверив их управляющему. Здравомыслящая Екатерина не могла спокойно смотреть, как мать беззаботно проматывает наследство, не думая о последствиях. В феврале 1885 года девушка уезжает за границу и ставит условием своего возвращения передачу ей в собственность Киндяковки, дабы стать независимой и спасти родовое имение. В конце концов её условия были приняты, она начинает хлопотать о причислении себя к русскому дворянству, но безуспешно.

Завидная невеста

Став землевладелицей, Екатерина Перси-Френч серьёзно взялась за хозяйственные дела, хотя опыта не было. «Тебе следовало бы познакомиться с некоторыми из ваших помещиков, которые преуспевают, и узнать у них, как они ведут своё хозяйство, ‒ советовал отец. – Не слишком огорчайся, когда не всё удастся, и утешай себя тем, что все в таком положении». Отдыхая от дел насущных, девушка на день-другой отправлялась в Акшуат Карсунского уезда на именины своей подруги Марии Поливановой, супруги губернского предводителя дворянства и председателя учёной архивной комиссии Владимира Николаевича Поливанова, бывала на балу у семейства фон Брадке, давних друзей Киндяковых, или посещала симбирский театр. Почти ежегодно навещала родных в Англии и даже была принята при дворе королевы Виктории. 

В июне 1889 года на 25-летие дочери в Киндяковку приезжал отец и гостил два месяца. По возвращении в Англию писал: «Ты сможешь выйти замуж только за русского, так как будет трудно найти иностранца, который захотел бы похоронить себя в Симбирске и который мог бы помогать тебе в твоих делах <…> И это самая большая озабоченность моих старых дней». 

Вскоре отец скончался, оставив дочери в наследство замок Монивей и дом в Лондоне. Следом за ним умерла незаменимая Дженни Томкинс, затем бабушка Киндякова и бездетная тётушка Стремфельд. Супруг последней, проживавший в селе Тереньга, все благоприобретённые и доставшиеся от покойной жены имения с мельницами, суконной фабрикой и стекольным заводом завещал в полную собственность Екатерине Перси-Френч. В 1902 году покинула мир её мать, незадолго до смерти взявшая под три своих имения в Сенгилеевском уезде большую ссуду. Дочь сумела расплатиться с её долгами и добиться рентабельности имений, став одной из самых крупных землевладелиц губернии. Киндяковка превратилась в образцовую экономию, на сельскохозяйственных выставках за озимую рожь и овёс разных сортов, оранжерейные персики, сливы и абрикосы, огородные овощи и интенсивное ведение хозяйства хозяйку не раз отмечали медалями. В приобретённом на Московской улице двухэтажном особняке она сосредоточила коллекции картин, фарфора, бронзы, перешедшие к ней по наследству.

Перси-Френч оказалась завидной невестой, но, увы, громадное богатство обрекло её на безбрачие. Принимая фамилию мужа, она утратила бы права на ирландские владения своего отца. Много лет длился её роман с сыном начальника Симбирского жандармского управления, помещиком, секретарём Симбирского общества поощрения рысистого коннозаводства Михаилом Петровичем фон Брадке. Екатерина Максимилиановна тоже любила лошадей и с гордостью описывала родословную скакунов своего конного завода.

Чуждый всяких интриг. К 240-летию со дня рождения Александра Тургенева Подробнее

От тюрьмы не зарекаются

Перси-Френч стала не только крупной землевладелицей, но общественным деятелем и щедрой благотворительницей. Являлась товарищем председателя Симбирского музыкально-драматического и художественного общества, членом учёной архивной комиссии. Возглавляла Симбирское общество христианского милосердия, состояла попечительницей Симбирской общины сестёр милосердия общества Красного Креста, причём сама в 1897 году окончила медицинские курсы в Москве. Была председателем детского трудового убежища «Костёр», попечительницей Тереньгульского женского одноклассного училища и ремесленной столярной мастерской для мальчиков, открыла на свои средства народную библиотеку. За организацию помощи голодающим при неурожае 1906 года её наградили нагрудной золотой медалью на Аннинской ленте и знаком Красного Креста.

К 100-летию со дня рождения И. А. Гончарова Екатерина Максимилиановна заказала симбирскому архитектору А. А. Шодэ проект беседки-памятника из фигурного кирпича, которую установили в Киндяковке на волжском обрыве, описанном писателем в одноимённом романе. В центре беседки поставили четырёхгранный обелиск с бронзовым барельефом писателя и такой же мемориальной доской. Она принимала деятельное участие в строительстве нового каменного костёла взамен старого деревянного для католической общины Симбирска.

С началом Первой мировой войны Перси-Френч открыла в Тереньге госпиталь для раненых, оказывала денежную помощь другим симбирским лазаретам. Её заботами был организован госпиталь в Киеве, самой «пришлось сотни раз выезжать в расположение фронтовых госпиталей, специальных миссий и передовых постов…» В трёх симбирских лазаретах Красного Креста для раненых организовала чтение лекций по полеводству, садоводству и скотоводству, заказывая брошюры и книги из Москвы.

Революция лишила Екатерину Максимилиановну всего. «Десять комиссаров, один сумасшедшей другого, хотят выкинуть меня из моего дома, - писала она в феврале 1918 года английскому консулу в Москву. – Напряжение, непредсказуемость и тревога нарастают с каждым днём. Они разрушают всё, ради чего я жила и что никакие деньги на свете не смогут возместить». После вмешательства дипломата её на некоторое время оставили в покое. Однако осенью на два месяца посадили в тюрьму, конфисковав всё движимое и недвижимое имущество. Затем под караулом отправили в московскую тюрьму, через 12 дней объявили, что оснований для ареста нет, и освободили. Перси-Френч оказалась на улице без одежды и еды, её приютил датский Красный Крест в качестве сестры милосердия. В 1920 году она навсегда покинула Россию, в её бывшем доме открылся Симбирский художественный музей.

Екатерина Максимилиановна некоторое время жила в своём доме в Лондоне, но тамошняя жизнь показалась слишком дорогой. Перебралась в китайский Харбин, где проживало немало бежавших от революции симбирян, и снимала половину виллы у настоятельницы русского монастыря. По словам знакомых, в преклонном возрасте она «могла бегло разговаривать на любую тему на большинстве европейских языков, но главной темой, волновавшей её, была политика…» Скончалась в 1938 году, останки перевезли и похоронили в фамильном склепе Френчей в Ирландии. На надгробии высекли: «Последняя из рода Френчей». С её смертью оборвалась и симбирская ветвь рода Киндяковых.

Первопроходец джаза. К 120-летию со дня рождения Александра Варламова Подробнее