Благодаря открытиям нашего земляка Николая Захарчева ликвидированы белые пятна в этой истории. А ещё они помогают осмыслить, как изменилась российская геополитика за минувшие полтора столетия.
Где стояли первые?
Т. Захарычева: Николай Александрович, почему вы поехали на Памир и как памирцы отнеслись к тому, что русский что-то меняет в их истории?
Н. Захарчев: Я служил в армии в тех местах. Ещё тогда решил, что обязательно вернусь на Памир. Вернулся
20 лет спустя и заинтересовался историей первого российского пограничного отряда на Памире – Шаджанского. В прошлом году с помощью документов, фотографий мне удалось определить точное место, где он стоял, и мы установили там мемориальную табличку. До этого памирцы считали, что первый отряд стоял в другом месте, но с моими доводами согласились. На открытии мемориальной таблички был глава Мургабского района, то есть «поправка» в историю принята официально. Вообще на Памире русских принимают как родных. В конце XIX века Россия спасла этот народ от афганского геноцида, и благодарность за это передаётся из поколения в поколение, причём это идёт не от государства, а от людей.
В учебниках нет фамилий русских офицеров, которые в XIX веке организовывали на Памире пограничную службу, но в любом кишлаке знают, кто такие Ионов, Кивикэс...
– В этом году из печати вышла ваша книга «Тайны Памирского поста», в ней собраны биографии офицеров, которые основали пограничную службу России. Какими они были?
– Это были неординарные люди. Например, генерал Михаил Ионов был натуралистом, фотографом. Начальник Памира Андрей Снесарев пел в Большом театре, дружил с Шаляпиным, был геополитиком, теоретиком военного дела и в то же время – «окопным» генералом. Все офицеры состояли в Императорском Русском географическом обществе, были исследователями, путешественниками. Но самое главное – они не противопоставляли себя местному населению, хорошо знали и уважали традиции местных жителей.
Почему выстрелила «трёхлинейка»?
– Вам удалось установить место, где впервые произвела выстрел знаменитая винтовка Мосина. Как это произошло?
– То, что первый боевой выстрел винтовка Мосина произвела на Памире, – известный факт. В книге участника памирских походов Бориса Тагеева описано, как это было. В 1893 году отряд капитана Сергея Ванновского возле кишлака Емц встретился с афганским отрядом. Афганцы предложили Ванновскому вернуться, но он ответил, что идёт не с военной миссией, а чтобы разведать русло реки. Тогда афганцы открыли огонь. Тагеев пишет, что Ванновскому можно было отступить, но он был сыном военного министра России и посчитал, что этим поступком нанесёт моральный ущерб империи, поэтому вступил в бой.
Когда я приехал в этот кишлак, наудачу попросил стариков рассказать, где у них тут шли бои с афганцами. И вдруг один говорит: «Пойдём, покажу... Я сам не видел, и дед мой не видел, но ему его дед рассказывал, как русские страшно стреляли, даже толстые ветки шелковицы разлетались». Он показал мне, где стояли русские, где афганцы, где потом похоронили убитых афганцев. Вот с такими мельчайшими подробностями они передают историю из поколения в поколение. Кстати, «трёхлинейкой» винтовку Мосина назвал как раз министр Пётр Ванновский.
Зачем была «Большая игра»?
– А симбиряне были среди пограничников?
– В книге приказов по Шаджанскому отряду я нашёл приказ о погребении рядового Лариона Чуралкина, уроженца Симбирской губернии. Из этого документа следует, что хоронили нашего земляка всем Шаджанским отрядом. При опускании тела в могилу произвели залп. Его могила – одна из первых русских могил на Памире. В изданиях, посвящённых военной инженерии России, указывается, что «архитектор Памира» Адриан Георгиевич Серебрянников получил образование в Симбирской военной гимназии. В невероятно сложных условиях он строил на Памире первые посты и дороги.
– Вы доказываете, что Памирский тракт строили не пленные австрийские солдаты в 1916 году, а русские военные инженеры в 1897-м...
– В книге впервые публикуется «шитамская надпись» – одно из ярких доказательств этого. Однажды я получил письмо от жителя Шугнана с фотографией камня, который он нашёл недалеко от Памирского тракта. На камне была надпись: «1894 г. 15 б-на ст. ун. оф. Бураковский работалъ дорогу 1987 г.».
Надпись, которую сделал 15-го батальона старший унтер-офицер Бураковский, доказывает, что уже в 1894-1897 годах русские военные инженеры устраивали дорогу от поста Памирского на Мургабе к пограничному посту Хорог.
– Вы пишете, что памирцы, исмаилиты по вероисповеданию, помогали русским строить православный храм…
– В 1916 году на территории Памирского отряда в Хороге была освящена церковь в честь Архангела Михаила. В советское время её здание использовалось для хозяйственных нужд погранотряда. Колокольня храма не сохранилась, но я видел само здание, оно в хорошем состоянии. Пограничники Хорога его законсервировали и готовы передать русским, но некому. Русских на Памире практически нет.
Как-то в Интернете мне написал парнишка: «На Памире сейчас есть американский клуб, афганское консульство. Почему там нет ни в каком виде России? Давайте напишем президенту Путину, чтобы там открыли русский клуб». Памир – единственная территория в Средней Азии, которая добровольно вошла в состав России, и единственный регион Средней Азии, жители которого в 2004 году обратились с письмом к президенту В. Путину с просьбой не выводить пограничников России со своей территории.
– Получается, Россия зря отстаивала свои рубежи на Памире, и «большая игра» в итоге проиграна?
– Снесарев писал: «Нам пора перестать быть слепцами и устремить внимательно взоры на восток. Там зарождаются события, с которыми придётся считаться если не нам, то нашим детям. Мы обязаны подготовить им почву». Они нам почву подготовили, а мы всё потеряли. Уходит поколение, которое жило при советской власти и которое помнит, что быть с Россией экономически выгодно. Растёт поколение, которое ходит в американский клуб и перенимает его ценности. А территорию Таджикистана стремительно осваивают китайцы.
– Вашу экспедицию поддерживали какие-то официальные организации?
– Нет, только заинтересованные люди – в России и на Памире. Я очень благодарен внучке генерала Снесарева Анне Комиссаровой, при работе над книгой я пользовался архивом её семьи. Большую помощь мне оказали правнучка «старого туркестанца» Ионова Наталья Кареева и ветеран погранвойск Валерий Сорокин. Книга «Тайны Памирского поста» издана на средства Ульяновской Ассоциации работников правоохранительных органов и спецслужб России.
– Остались ещё на Памире тайны, которые хотелось бы раскрыть?
– Их очень много. Например, известно, что Михаил Ефремович Ионов, проходя по дорогам Памира со своим отрядом, оставлял первые пограничные знаки, обозначая ими границы владения Российской империи, в виде надписи на скалах: «Полковник Iоновъ. 1891 г.». Не может быть, чтобы ни одной надписи не сохранилось. Просто нужно искать…
Взгляд с крыши мира. В поисках следов первых русских пограничников | Фотогалерея
«Русым ветром нас всех окатила Россия…» 
Шарпудин Хаутиев: «Нужны люди, которым «больше всех надо» 
Пробежки по некрополю: на «Старом» кладбище с Иваном Сивоплясом 
Правда и ложь об Александре Матросове