Смена традиционного русского стиля в архитектуре на европейское барокко при Петре похоже на историю, произошедшую во время второй мировой войны. На один из островов Океании, где обитало племя, не знавшее цивилизации, высадились американцы и англичане, основавшие здесь военную базу. Увиденное: самолёты, трактора, крепкие дома, консервы, одежда – поразило туземцев. Они решили, что у пришельцев мощные покровители в мире духов. Когда белые люди ушли, туземцы стали из подручных материалов делать себе «очки», «наушники», «каски». Соорудили и «самолёт» из тростника и молились на него – но договориться с духами не удалось. Копирование внешних атрибутов не ведёт к глубинным переменам. Но заимствованный Петром I стиль всё же прижился на русской почве, породив новую эстетику, отличную от исконной.
Из лекции Михаила Капитонова
«Невидимый» стиль
– Михаил Александрович, что заставляет архитектора в статусе предпринимателя заниматься такой общественной нагрузкой – лекциями, экскурсиями?
– Начал я это случайно, ещё работая у отца по найму. Получил задание: осуществить функции менеджера при подготовке книги «Юбилейный Ульяновск». У меня были административные функции плюс работа с архивами, музеями. И я увидел пласт архитектуры, на который раньше не обращал внимания. Это советский модернизм.
– То есть всё, что строилось в постсталинскую эпоху?
– Да, совершенно верно. В школьном возрасте я воспринимал его, как просто среду обитания, за которую не цепляется взгляд. Разве что Мемцентр больше притягивал: приятно погулять меж колонн.
– Какие объекты вы для себя открыли и захотели поделиться?
– Я заново увидел архитектурный замысел у Дворца творчества учащихся, детской библиотеки Аксакова, дворца профсоюзов. И здание на углу улиц Карла Либкнехта и Матросова, так называемый «зигзаг удачи». Впервые увидел дворец культуры «1 Мая» на Нижней Террасе. Крутое здание! Понял, что очень многие горожане находятся в таком же неведении. Хотелось рассказать людям о том, что знаешь, ну и… заработать деньги на экскурсиях. Правда, это было совершенно смешно. Заработок несоизмерим с затратой энергии и сил. Но это стало классной тренировкой навыка оратора. Завязал много интересных контактов.
Пощупать историю
– Одна из ваших экскурсий три года назад как раз по образцам советского модернизма. А ещё какие темы были?
– Следующей темой, которая выросла из исследования модернизма, стала тема симбирских церквей и храмов. Советская архитектура связана с идеологией, которая вытесняла и уничтожала предыдущую идеологию, самодержавно-православную. И следующей темой стала экскурсия по их следам. Ещё две темы – судьбы двух симбирских архитекторов.
– Давайте угадаю: Август Шодэ и Фёдор Ливчак?
– Да. Верно. Экскурсии я делал по отдельности по каждому из них, а в этом году прочитал «параллельную» лекцию об их судьбах. Очень интересны именно совпадения в их судьбе.
– Что за совпадения?
– Оба родились за пределами Симбирска. Шодэ – в Одессе, Ливчак – в Вильно. Оба приехали в Симбирск в достаточно зрелом возрасте. Оба строили много. Оба эмигрировали от советской власти. Обоих занесло в Омск, где они Советскую власть всё же встретили и начали с ней работать. Оба заразились тифом, там же и скончались. Один в 1918, другой в 1919 году. Оба считаются нашим достоянием. Хотя Шодэ вообще француз, у него даже паспорта Российской империи не было.
– Что даёт изучение судеб архитекторов?
– Возможность «пощупать» историю своей страны. Когда мы говорим о здании, это неоспоримый факт. Против этого не поспоришь. Какие здания и как строились – знания об этом дают немножко другую картину нашей истории. Гораздо честнее, чем я в школе в учебнике читал: какие-то стереотипы о той или иной эпохе. Через архитектуру понимаешь, как страна жила, как она встречала разные потрясения, как это отражалось на людях, на городе.
Архитектура как потребность
– А ваш последний цикл лекций – тоже попытка заработать?
– Теперь я просто читаю лекции в своё удовольствие. Это, во-первых, интересно. Мне в удовольствие поговорить на любимую тему, услышать мнение людей. Это отчасти метод исследования. Что люди думают о том или ином здании, повороте в судьбе города? Это энергетика. Ещё одна серьёзная мотивация – это моя возможность повлиять на ситуацию в городе.
– Каким образом?
– Вопросы архитектуры волнуют людей гораздо меньше, чем криминал, дороги или ЖКХ. На эту информацию есть общественный запрос. Я рассказываю об архитектуре, чтобы люди начали обращать на неё внимание, чтобы начал формироваться слой горожан, у которых есть запрос на архитектуру.
– Чем удаётся «зацепить» слушателя?
– Я пришёл к выводу, что людей сильнее интересуют и трогают личные истории. Истории о других людях. И только в связи с ними – о зданиях. Лекция о Ливчаке и Шодэ получилась самая живая, потому что это в чистом виде судьба двух людей. Или история одного симбирянина, которого звали Стефан Трофимов, простого мужика, который при нашествии Стеньки Разина записался в ополчение, оборонял кремль, за что получил землю, право построить мельницу. В итоге стал одним из самых богатых людей города. И львиную долю своих доходов пожертвовал на строительство храма в Спасском монастыре. Такие истории цепляют.
– Что вам больше всего нравится в Ульяновске?
– Смешение разных пластов. Уникальный микс архитектуры дореволюционной, «сталинской», модернистской.
– Органично ли это смешение?
– На мой взгляд, да. Конечно, у нас появились объекты, которые нарушают масштаб города, среду. Эти крупные такого микрорайонного типа дома по переулку Мира и в Пожарном переулке. Но то, что строится в последнее время – всё лучше и лучше вписывается в город. Кстати, есть такой термин «Точечная застройка», окрашенный исключительно негативом. А это неоправданно.
Возьмите новый дом, который построен в месте, где сходятся улицы Гончарова, Бебеля и Энгельса. На главную улицу выходит П-образный старинный 3-этажный дом и сразу за ним – корпус современной застройки, который очень органично там сел, такой же по масштабу. Это тоже «точечная застройка».
– Можно ли сносить старые дома? Что строить на их месте?
– Это вечный вопрос архитектуры, то есть все города в определённый момент сталкиваются с дилеммой: сохранять или сносить? И это нормальный вопрос развития. То есть, с одной стороны, невозможно остановить жизнь и развитие. С другой – оно не может происходить без какой-то базы, без преемственности. В Китае сейчас всплеск урбанизации. Там активно сносят застройку 60-70-х годов, аналог наших «хрущёвок» и «брежневок» и строят уже этажей под 40. Но в итоге у них вообще нет никакой идентичности. А Европа, наоборот, пошла по тотальному сохранению и в основном центры городов там законсервированы на начало ХХ века. Даже новое строительство ведут, мимикрируя под эту старинную застройку.
– Какой путь выбрать нам?
– По-хорошему, каждый район города должен быть просто грамотно спланирован. Должен быть какой-то общий план, который предусматривает развитие не одного участка, а комплексной территории.
– Такого плана нет?
– Сейчас эту функцию могут выполнять правила землепользования и застройки (ПЗЗ). Там есть все возможности для того, чтобы детализировать и прописать этажность, отступы от перекрёстка, от соседнего здания. Например: здесь у нас будет 7 этажей, через дорогу 3, здесь мы ставим небольшую башню в 12 этажей. Общегородской проект на уровне таких «кубиков» должен появиться. А это достаточно большие трудозатраты. А сейчас этот документ достаточно пустой. Всё отдаётся на усмотрение девелопера, застройщика, архитектора. Девелопер, естественно, заинтересован просто в увеличении прибыли, и это главная мотивация последних двух десятилетий строительства.
– Что же делать?
– Должна быть руководящая роль муниципалитета. Но у власти есть сейчас вопросы более актуальные, на которые общество гораздо активнее предоставляет запрос. Важность этой сферы в сознании людей только начинает формироваться.
Бой с тенью. Как найти управу на нерадивых застройщиков Ульяновска 
Об ульяновской архитектуре расскажут в кино с попкорном 
Шарпудин Хаутиев: «У многих памятников в сёлах просто нет хозяина» 
Историческая застройка Ульяновска: у семи нянек дитя без статуса 
Олег Владимиров: «Центру Ульяновска не хватает жителей»