Реквием по деревянному Симбирску

Жителями современного Ульяновска эта потеря, в основном, не осознается. Ни теми, кто ставит «коттеджи» и многоэтажки на месте старых домовладений, ни жителями спальных районов, которые за этим наблюдают.

Уходит то, что составляло изюминку города - даже после массового сноса церквей и соборов в 20-30-х и уничтожения целого массива исторического центра во второй половине 60-х. Когда иностранцев в 70-е водили на экскурсии по Мемориалу, те старались потихоньку слинять от гидов и бежали со своими фотокамерами в деревянные кварталы на Радищева, Корюкина, Пролетарскую, снимая на пленку деревянные дома с резными наличниками. Компетентные органы, полагая, что граждане зарубежья щелкают репортажи об ужасных условиях жизни советских людей, старались скорее водворить любителей экзотики на место.

Жители и правда обитали в ужасных условиях. Водопровод и туалет – на улице, газ – привозной. Да и дома столетние приходили в негодность. Заселенные с уплотнением в бывшие купеческие и мещанские усадьбы пролетарии вместе с совслужащими с нетерпением ждали сноса и переселения в многоэтажки со всеми удобствами. Так что уничтожение деревянной старины уже тогда было делом решенным и необсуждаемым.

Что говорить о нашем времени, когда участки в историческом центре взлетели в ценах до небес. Потомкам хозяев местных «деревяшек» - священников и гимназических учителей от этой стоимости ничего не обломилось. Тех, кто не желал уходить в спальные районы, «выкуривали» поджогами.

Уже ничего не осталось от тех домов над Волгой – с башенками и беседками на крышах, об истории и архитектуре которых вдохновенно писал и рассказывал почетный гражданин города Борис Аржанцев. Одинокой (и нелепой в своем одиночестве) выглядит беседка на крыше дома на улице Пролетарской, где жил писатель Скиталец. А ведь с такими башенками-беседками был весь окрестный квартал. Отсюда очень уж было хорошо любоваться великолепным видом на Волгу.

В средневековых городах Европы дома чуть ли не со времен Крестовых походов (каменные, но на деревянных каркасах) составляют целые кварталы. Они реконструированы и, разумеется, со всеми удобствами. Это касается и бывшей Советской Прибалтики (здесь «оккупационные» власти на культуру народностей не скупились), и старого Тбилиси, где народ встал стеной и не дал сносить исторические кварталы, и Варшавы, возрожденной из пепла в точности в таком виде, в каком была до войны. Реконструкцию же массовой деревянной застройки городов России даже никто никогда и не думал проводить. Более того, вопрос о ее самостоятельной культурной ценности если когда-либо и поднимался, то – «голос единицы тоньше писка». Только снос, и на этом месте – коробки. А ныне – огромные и нелепейшие в архитектурном отношении особняки, которые, почему-то, именуют «коттеджами», хотя cottage - это «хижина, лачуга», ну, или просто ма-а-ленький такой домик.

На фотогалерее представлены образцы деревянной застройки, снятые в конце 80-х и в наши дни. Перемены – налицо. Сохранившиеся ее образцы – как крохотные островки среди отгроханных в наши дни монстров-особняков (фото 1, 2). Это, например, деревянный дом на углу Рылеева и Красноармейской. Или домик с интересными наличниками на улице Красноармейской, 45 (фото 3, 4). Когда я фотографировал наличник дома (фото 4) на камеру, вышел хозяин, спросил не из комитета ли я по культурному наследию. Узнав, что нет, пожаловался: из-за этих, мол, наличников не дают пластиковые окна ставить. А старые-то рамы все уже сгнили. А также сообщил, что наличники эти, якобы, – от другого снесенного неподалеку дома. Вот, мол, подобрали, поставили на окна, а теперь по своей глупости и страдаем… Наличники, конечно, «родные», и это видно. Я их помню с конца 80-х. Но понятны и трудности людей, которые проживают в домах, поставленных на учет как памятники или объекты культурного наследия. Денег на реставрацию у них нет, а комитет может только штрафовать, ибо средств тоже не имеет.

В конце 80-х я прошел со своим «Зенитом» по тогдашним деревянным кварталам и снял на пленку многое из того, чего сейчас уже нет. Вот дом во 2-м переулке Водников с типичной башней-беседкой (фото 5, 6). Дом сохранился. Только ни башенки, ни наличников у него уже нет. Обделан современным сайдингом. Или дом № 43 по Пролетарской. В конце 80-х у него еще оставалась башенка, в окне которой даже кое-где уцелели цветные стекла, оставались и резные наличники (фото 7, 15). Сейчас над домом нет никакой башенки, а фасад обложен силикатным кирпичом (фото 8). Хозяева расположенного неподалеку дома №29 по той же Пролетарской отнеслись к старому декору бережнее, но совершенно уже сгнившие его детали несколько упростили (фото 10, 11).

Примеры, когда удалось отстоять, сохранить и как следует отреставрировать (и даже возродить из небытия) – все же существуют. Это прежде всего объекты кварталов в границах музея-заповедника «Родина В.И.Ленина». Это и некоторые объекты охранных зон. Взять дома 5 и 7 по улице Корюкина. В процессе реставрации они в точности воспроизведены по архивным проектам. Как видите, в обновленном состоянии они ничуть не хуже, чем современные кирпичные «коттеджи» (фото 12, 13). Хороший пример – дом 106 по улице Ленина. Хозяин выполнил требования дирекции музея-заповедника и воспроизвел фасад таким, каким он был. Дом теперь уже кирпичный, но догадаться об этом можно лишь по боковому фасаду (фото 14). Но такие примеры единичны.

Среда, в которой предстоит расти будущим поколениям, уже совершенно другая. И это нормально: жизнь не стоит на месте. Жаль только, что в этой новой культурной среде почти не находится места для преемственности поколений. Жизнь вновь начинается с чистого листа.

Все фото к статье