Сегодня День защиты прав потребителя. Россияне обрели этот статус и защиту в виде закона, едва страна вступила в рыночную экономику. О том, что из этого получилось, говорим с Григорием Калёновым – человеком, который четверть века занимается потребительской темой.
Не система, а тупик
Т. Захарычева: – Григорий Викторович, Закон о защите прав потребителей был принят в 1992 году. Чего добились с тех пор, в чём провалились?
Г. Калёнов: – Наверное, сейчас нет ни одного человека, который бы не слышал об этом законе. Это огромное завоевание. Судебная практика хорошая. Общественные организации работают. А провалились в том, что система не выстроена. 25 лет назад защита прав потребителей задумывалась как смычка трёх направлений – судебно-административная защита, создание конкуренции и демонополизация экономики. Не получилось.
При развитой конкуренции потребителю и суды не нужны, он приходит в магазин и говорит: «Или вы решаете мою проблему на месте, или…». И продавец тут же решает, потому что не хочет потерять клиента. У нас же никого не испугаешь тем, что люди начнут голосовать ногами. Главная задача – заставить продавца сделать всё по закону. Именно заставить! Это уже не система, это тупик. Я считаю величайшей ошибкой, что 13 лет назад контроль в сфере защиты прав потребителей отдали Роспотребнадзору. В основу этого ведомства положены идеи санитарной защиты. А санитарные врачи в принципе не могут думать о развитии конкуренции.
– Ну, в каких-то сферах здоровая конкуренция всё-таки появляется.
– Да, например, в сфере сотовой связи. Если не нравится этот оператор, уйду к другому с сохранением номера. Не прошло и 15 лет, как проблему решили. Решили, потому что тут имеешь дело напрямую с производителем услуги. Совершенно это не получается на продуктовом рынке. До производителя не доберёшься, давление идёт на посредника – торговую сеть. И она начинает перебивать даты на этикетках, переставлять продукты. Беда в том, что в производстве продуктов питания конкуренции нет, напротив – растёт монополия. Существует огромная зависимость от непонятных поставщиков. Одним из крупнейших экспортеров, например, стала Белоруссия.
Спрос на зрелища
– У нас сейчас масса всяких шоу на потребительскую тему. С экранов телевизоров показывают подсобки магазинов, выгребают с прилавков просроченные товары… Не работает?
– Всё свели к шоу, которое подменило реальное потребительское тестирование, когда берут несколько продуктов, исследуют, сравнивают. Может, на это не так интересно смотреть, как на разоблачения Лены Летучей, зато пользы гораздо больше. К сожалению, мы сегодня не имеем лабораторий, которые помогли бы оценить качество приобретённой продукции. У нас нет издания, которое публиковало бы результаты потребительского тестирования. Нет больше журнала «Спрос». Остался один «ориентир» – реклама.
– Зато у потребителя есть спрос на сенсационные разоблачения…
– Это понятно. Червяка нашли в детском питании? Класс! Надо, чтобы камера взяла его покрупнее. Нет, я не обвиняю СМИ. Они работают на своего зрителя, на его интерес. Я сам показывал журналистам мышиный хвост в буханке хлеба. Но дальше мы всё-таки разбирались: кто производитель, куда поступила эта партия хлеба, что с ней произошло, какую компенсацию получил потребитель, которому этот хвост достался, и какие меры были приняты к производителю. Нельзя всё сводить к одной сенсации. Ну, удивили, поразили. Дальше-то что?
А на трибуне кто?
– Так потребитель в итоге защищён или беззащитен?
– Я считаю, что не защищены люди небогатые, которые не могут нанять адвоката. В 1990 году в журнале «Англия» я прочитал, что в Великобритании муниципальные омбудсмены защитили женщину, которая купила некачественную булочку. И ей не надо было платить адвокату. У нас в 1993 году в районных администрациях де-юре были созданы аналогичные отделы. Их специалисты должны были оказывать населению информационную, консультационную поддержку и юридическую – в судах. Не знаю случаев, чтобы они ходили в суд. Чтобы заставить пойти с собой в суд чиновника, нужно настолько хорошо знать, как работает система власти, что это доступно единицам. Попробуйте прийти в управление Роспотребнадзора, и первым делом у вас спросят паспорт. Этой организации не интересно заниматься нуждами конкретного человека по конкретной проблеме. Я прекрасно отношусь к людям, которые там работают, но очень плохо отношусь к системе.
– А общественные организации?
– Человек идёт туда за бесплатной помощью. Так сложилось. Но тогда нужно говорить об источниках финансирования. Была придумана интересная схема: общественная организация обращается с иском в суд о защите прав потребителя, и если дело выиграно, сумма штрафа идёт в её пользу. Года три назад наши суды стали кардинально уменьшать суммы штрафов. И общественные организации лишились финансирования. С тех пор они заключают с потребителем договор на юридические услуги. Клиент платит, а юристы потом взыскивают эту сумму через суд. Но тут возникают вопросы… А если дело проиграно? Или сумму, заплаченную юристу, не удалось взыскать?
Общественные организации поневоле превратились в адвокатские образования, а ведь, по сути, они должны быть трибунами потребителей, привлекать внимание к проблемам.
– Получается, такой трибуны вовсе нет. Кто бы этим мог заниматься?
– Появилось предложение ввести единицу уполномоченного по защите прав потребителей. В этом есть смысл, если его главной задачей станет организация межведомственного взаимодействия в сфере защиты прав потребителей.
– Звучит ужасно…
– Согласен. Давайте объясню на конкретном примере. Недавно ульяновский блогер попал на федеральный канал – поджигал сыр, сыр горел, и это доказывало, что продукт некачественный, что там есть пальмовое масло, которого быть не должно. И всё ушло в эмоции: «Ну надо же – сыр горит!» или «Какое безобразие! Чем нас кормят!». Удивились, возмутились. Но ничего от этого не изменилось. А по идее нескольким ведомствам надо объединиться, чтоб разобраться, почему сыр горит. Первый вопрос к производителю и его производству, которое вероятно надо проверить. Это по линии Росстандарта. Второе – торговая сеть. Довела ли она до потребителя информацию о составе продукта? Третье – сам потребитель. Получил ли он «удовлетворение» по поводу своей неудачной покупки? Подан ли иск об изъятии товара этого производителя из всех торговых точек? Это уже вопросы полиции и службы судебных приставов. По идее представители этих ведомств должны сесть за один стол решать проблему. А организация, которая допустила такое безобразие, в итоге должна заплатить огромный штраф или вообще исчезнуть с рынка. У нас сейчас ничего такого нет.
Без экстремизма
– В обиход вошло понятие «потребительский экстремизм». Может быть, суды не зря стали уменьшать размеры штрафов? Увидели злоупотребление?
– Я считаю, что нет никакого потребительского экстремизма. Есть недопонимание сторонами – потребителями, продавцами, производителями своих прав и обязанностей.
На каком-то этапе защита прав потребителей перестала быть движением за свои права, а стала инструментом зарабатывания денег как для потребителя, так и для стороны, которая ему помогает. Началось всё с ОСАГО, потом пошёл вал исков по взысканию штрафов, разного рода неустоек. Это не понравилось судам, страховым компаниям. Идея была дискредитирована здесь.
– Проблем много. Но хочется верить, что вот уже 25 лет мы всё-таки движемся в верном направлении.
– Это на самом деле так. Например, на рынке похоронных услуг предпринимают очередную попытку договориться о неких правилах поведения. Их бич – незаконный слив информации о клиентах. Раньше они пытались с этим бороться с помощью государства, а теперь сами садятся за стол переговоров. Это означает, что конкуренция на этом рынке есть и игроки сами пытаются выстроить цивилизованные правила игры. Хороший знак!
Это не проблема потребителя 
Сработало! ОАО «Ульяновскэнерго» проиграло суд своему потребителю 
Как не нарваться на подделку, покупая шубу? 
В Ульяновске опубликован черный список местных компаний 
Можно ли вернуть товар, приобретенный на распродаже?