Мы беседуем накануне Пасхи с настоятелем Жадовской обители епископом Барышским и Инзенским ФИЛАРЕТОМ о возрождении монастыря, а также о взглядах пастыря на современную жизнь.
Было не до чудес
Алексей Юхтанов: Владыка, расскажите, как вы оказались в Жадовской пустыни?
Филарет: Я принял постриг в монастыре в Подмосковье, но, когда приехал сюда, то митрополит Прокл мне сказал: «У меня для тебя есть другой монастырь». И направил в Жадовку - в качестве штатного священника. Из-за болезни настоятеля я позже сменил его. Владыка сказал: «Теперь лямку тянуть тебе».
- Что из себя тогда представляла пустынь?
- Храма не было, его снесли еще в 1967 году. Осталось два монастырских корпуса, точнее башни. На втором этаже одной из них у нас была гостиница, где размещались братия с настоятелем отцом Агафангелом. В советское время здесь был зерноток местного учхоза, который к тому времени был заброшен.
- К кому пришла идея возродить монастырь?
- Предшествовало этому явление икон или ликов святых на стенах бывшего братского корпуса, что было по нашему христианскому пониманию чудом – как люминисцентное свечение или картинки от проектора. Продолжалось это несколько дней, и тому есть свидетели. Это был 1995-й год. В печати того времени это событие должного освещения не получило, был экономический кризис, не до чудес. А владыка Прокл такое благое знамение воспринял как указание свыше к восстановлению монастыря. А в 1996 году случилось еще одно чудо – была обретена высокочтимая местная святыня - Жадовская икона Казанской Божией Матери. «Домой» в монастырь она вернулась в 2003 году из Неопалимовского храма.
- «Красные» власти не препятствовали возрождению монастыря?
- Надо отдать должное губернатору Горячеву, он быстро передал епархии документы на помещения бывшего учхоза. Помогли нам убрать всё железо. Во втором корпусе пришлось срезать огромную машину для обработки зерна. Вместе с рабочими и братией к восстановлению святыни приложили руки и представители местной православной общины, добровольные помощники из других мест. Сюда стекались люди, желающие потрудиться во славу Божию, может быть просто отойти от каких-то полученных жизненных контузий, от пагубных привычек, включая наркоманию. В 97-м году в самодельной матерчатой палатке была отслужена первая литургия. С тех пор службы не прекращались.
- Что сейчас из себя представляет монастырь?
- Это братство, 25 человек. Пять священников, два иеродьякона, плюс вдобавок от 30-ти до 50-ти паломников, приезжающих специально помолиться Богоматери и поработать на монастырских послушаниях. Монастырь, это, конечно, сам собор иконы Жадовской Казанской Божией Матери. Еще это трапезная, автопарк, баня, подсобное хозяйство, ферма… Лет десять назад нам удалось реконструировать водопровод и канализацию, мы пробурили скважину под воду, так как водяной вопрос стоял очень остро. Экономическая необходимость заставила заниматься земледелием, разведением скота.
- А источник, где была обретена чудотворная икона… Обладает ли он чудесными свойствами?
- По словам паломников, а они съезжаются сюда со всей России, святая вода источника, если в ней искупаться, помолившись и с верою, дает исцеление многим больным и недужным. И от глазных болезней, и болезней ног, лечит бесноватость, другие недуги. Свидетельств тому предостаточно.
- Что было самое трудное во времена возрождения обители и сейчас?
- Трудность всегда заключается в одном – пребывать с Богом. Исполнять Его святую волю. Если это получится, тогда и сложностей никаких не будет.
Безумие атеизма
- Вы инженер-физик по образованию. То есть «технарь», человек, мыслящий сугубо рационально. Труднее… или легче естественнику прийти к вере?
- У меня с детства было желание познать природу. И вуз я выбрал соответствующий. Физика сама по себе мало что объясняет, а лишь констатирует, то, что сложилось в природе, что создано Господом. Всё равно приходишь к тому, что всё это кто-то дал. Сложно принять, что всё это состоялось «само». В этом - безумие атеизма.
- В советскую эпоху люди в массе своей жили без Бога. Во всяком случае, так они говорили. Но, вот парадокс - поступали часто именно как верующие. Взять героизм во время войны.
- Не нужно забывать, что всё наше советское прошлое было построено на дерзновении – создать мир без Бога. А с другой-то стороны, остались всё те же, старые, то есть христианские, нравственные начала, которые мы получили от наших дедов. Мой дедушка говорил: «На войне я все молитвы вспомнил, которые в церковно-приходской школе учил». Хотели сохранить нравственность, а ее первопричину пытались отодвинуть. Поэтому и распад советской атеистической системы был неизбежен.
А ботинки вам не почистить?
- Люди приходят в храмы. Но не находите ли вы, что и Церковь могла бы чаще идти к людям?
- В этом есть некоторая надуманность. Бог-то призывает всех! Другое дело, откликнется ли душа человеческая на этот призыв. Насильно кого-то притягивать за уши – это будет хуже. Если человек интересуется вопросами веры, если он считает, что у него не просто некое «психически-соматическое устройство», а все-таки душа, то он должен позаботиться об этой душе. Вот тут и есть тонкая грань, когда человек либо приходит в храм, либо начинает канючить: «Вот вы не идёте к людям…Вот вы мне должны…» Это и называется гордостью. Может быть, вам ещё и ботинки почистить?..
- В 90-е годы прошлого века храмы возрождались, люди в массе встречали это с пониманием, независимо от того, насколько они верующие. Сейчас сложнее. Замечается каждое неловкое движение представителя духовенства, и пресловутые часы на руке иерарха, уличение в пьянстве и корыстолюбии…
- Это от того, что Церковь стала иметь какой-то вес внутри общества. Поэтому и появляются замечания: а что это вы вмешиваетесь в нашу жизнь – ходите с часами и ездите на машинах? И танцовщиц защемляете, которым вздумалось в храме сплясать. Когда стала возрождаться Церковь, сюда стали приходить люди с мирскими мерками. Такие люди встречаются и среди духовенства. Бывает, что их действия опрокидывают труд очень многих христианских подвижников.
- Вы могли бы назвать христианских подвижников нашего времени?
- Так навскидку вам никто не скажет, потому что они, чаще всего, люди незаметные, служат в сельских приходах, не на виду. Хотя, покойного владыку Прокла, думаю, следовало бы отнести к таковым.
- Наш регион многоконфессиональный. Есть ли с этим какие-то проблемы?
- Таких проблем не существует. Мы же не вмешиваемся в дела ислама. Трения начинаются только тогда, когда появляется фанатизм. Фанатизм под собой подразумевает, что «ты должен думать как я».
- Другая крайность – «толерантность». Насколько можно быть терпимым к другим, не таким как ты?
- Все авраамические религии сходятся на едином нравственном начале: не убий, не укради, не прелюбодействуй… Когда начинает выпадать «не прелюбодействуй», потому что это якобы мешает нашей свободе, в конце концов дойдет и до попрания заповеди «не убий». Святейший патриарх сказал, что после разрешения этих пресловутых «однополых браков» – дальнейшим серьезным шагом будет разврат детей, и это будет грозить исчезновением человека как вида.
- После интервью вы собираетесь на встречу с детьми в пятую школу искусств, которые проводят замечательное музыкальное мероприятие «Во дни Великого поста», о чем вы будете с ними говорить?
- Ну, собственно, о чем мы с вами и говорили. О Боге, о вере, о нашем монастыре. Только попроще. А дети, словно ангелы, поют духовные песни, общаются со священниками, показывают своё искусство живописи, рукоделия. Приобщаются к Светлому и высокому.
Как Русская Православная Церковь относится к 8 марта 
Михайло-Архангельский женский монастырь в селе Комаровка 
Отец Алексий 
В Ульяновске на волю условно-досрочно вышли те, кто строил храм Михаила Архангела 
Дорога к храму