Знаменитое исследование некрасовских мужиков на тему «Кому на Руси жить хорошо» было не случайным: как и нам сейчас, им ясности хотелось. Последуем «мужицкому» примеру, только вопрос поставим конкретнее: как жилось и живётся среднестатистическому симбирянину (ульяновцу) на общероссийском фоне.
Предупредим: оценки одних и тех же явлений нередко зависят от «кочки зрения» (научной или провластной) и в результате часто оказываются полярными, – так испокон веков повелось.
В эпоху равенства: ниже среднего
Вряд ли отличалась область молочными реками с кисельными берегами и в советское время, когда жизнь во всех регионах была примерно одинаковой. Вот такой: все работоспособные, кроме отъявленных тунеядцев, трудоустроены; цены на пром- и продтовары от города к городу не отличаются и везде же (кроме Москвы, республиканских столиц и закрытых соцгородов) в магазинах полупустые прилавки. Ульяновск, правда, как родина В.И. Ленина на общем фоне несколько выделялся: ему накануне юбилеев иногда перепадал какой-никакой дефицитный товар. К примеру, те же апельсины, которых в соседней Самаре, отродясь не бывало.
Несмотря на дефицит всего и вся, уровень жизни советских людей неуклонно возрастал. Об этом свидетельствует последовательное снижение доли затрат на питание в совокупных расходах населения. Это очень важный показатель уровня жизни: чем меньше человек расходует на витальные (жизненные) потребности, тем больше у него остаётся средств на социальное и духовное развитие. Так вот, если в 1940 г. рабочие и служащие СССР тратили на питание более половины (54,9%) своих расходов, то в 1990 г. уже менее трети (28,2%).
При этом качество советского питания было высоким даже по европейским меркам. По данным ООН, в том же 1990 г. годовое потребление мяса жителем СССР составляло 72,2 кг (без птицы). Чуть большим этот показатель был в Великобритании – 72,5 кг. Зато в соседних Финляндии и Швеции он был заметно меньше нашего – соответственно 62,3 и 59,0 кг.
Единственное, что в советское время серьёзно отличало регионы друг от друга, так это величина зарплаты. Ею и определялась покупательная способность населения. Арифметика элементарная: при равнозначных по стране ценниках чем выше зарплата, тем больше товаров на них можно купить. Самой высокой тогда (в 2,5-3 раза выше среднероссийской) была зарплата «северян» – на Чукотке и Камчатке, в Якутии и Магаданской области. Заметно выше средней она была также в нефтегазодобывающих, угольных и металлургических регионах страны. А вот во всём Среднем Поволжье зарплата была ниже среднероссийской, в Ульяновской области – на 12-13%. Это и был наш уровень жизни – ниже среднего.
Приведём точные данные Росстата по величине заработной платы (ЗП) и её отношению к средней по стране на «финишной прямой» советской власти (в рублях): см. таблицу №1.
В целом среди ближайших соседей (по кругу это Татарстан, Чувашия, Мордовия, Пензенская, Саратовская и Самарская области) мы в те годы по зарплате уверенно держали третье место. Любопытно, что также третьими мы были по темпам роста населения (в 1970 г. – 1225 тыс. в 1991 г. – 1430 тыс.). А вот по скорости экономического развития нам вообще не было равных: объём капиталовложений (аналог современных инвестиций) в Ульяновской области вырос в 1990 г. по отношению к 1975 г., началу строительства авиакомплекса, в 2,31 раза! Для сравнения: в Самарской области на том же отрезке времени капиталовложения увеличились лишь в 1,36 раза, в Татарстане – в 1,15. Заостряем на этом внимание только потому, что инвестиции, создающие конкурентоспособные производства и высокооплачиваемые рабочие места, – главный инструмент благополучия и вчера, и завтра.
Подвиг и поражение Горячева
Примерное региональное равенство в уровне жизни россиян рухнуло сразу же после старта рыночных реформ, а именно 1 января 1992 г., когда цены на всё и вся стали «свободными». В выигрыше в первую очередь оказались Москва как финансовая столица и экспортно-ориентированные сырьевые регионы.
А вот территориям, подобным Ульяновской области, производящим машиностроительную продукцию и товары народного потребления, безбрежная свобода внешней торговли наглухо «перекрыла кислород», – ну, не были мы тогда готовы к конкуренции с зарубежной продукцией! В результате уровень жизни в таких регионах упал до показателей тяжелейших послевоенных лет, и люди вновь стали тратить на пропитание половину и более своих доходов. Мало того, естественная прибыль населения (превышение рождаемости над смертностью) тотчас обернулась неестественной убылью, – страна начала вымирать.
Не так было в Ульяновской области. При знаменитом публичном назначении Юрия Горячева губернатором в сборочном цехе «Авиастара» Ельциным он заверил, что цены на продукты у нас будут самыми низкими в стране. Стоимость ульяновской продуктовой корзины (набор из 19 основных продуктов питания), действительно, оставалась самой низкой в России – до 2000-го включительно. Это позволяло населению сохранять достаточно высокую покупательную способность даже при невысоких доходах, а для малоимущих слоёв населения, пенсионеров, инвалидов вообще было спасением.
Вот что говорят об ульяновском «чуде» данные Росстата за декабрь 1992 г. (среднемесячная зарплата и стоимость продуктовой корзины – в рублях): см. таблицу №2.
Как видим, из-за поразительной дешевизны продуктовой корзины (в 2,27 раза дешевле среднероссийской!) по показателю покупательной способности мы были впереди как своих соседей, так и всей страны. Очевиден и демографический эффект политики Горячева: численность населения, в отличие от России в целом, у нас продолжала ещё три года расти, достигнув в конце 1994 г. своего исторического максимума – 1 480 тыс. человек. А положительное сальдо миграции сохранялось вообще до 2000 г., – нас охотно «выбирали на жительство». Такой позитивный социальный расклад Горячев удерживал всю первую половину «лихих» 90-х. Об этом свидетельствует анализ качества жизни российских регионов, представленный в журнале «Обозреватель» №5 за 1996 г. В рейтинге журнала Ульяновская область значилась в числе 11 лучших субъектов РФ, а именно входила в группу регионов с «повышенным качеством жизни (выше среднего на 5-15%)».
Но это был последний аккорд благополучия. Далее случилось неотвратимое – начала давать себя знать долгая недоинвестированность региона. Вызвана она была, по большому счёту, только одним – неприятием «либеральным» Кремлём нашего курса на сдерживание цен. А вслед за властью начал обходить Ульяновскую область стороной и частный капитал. Итог: в «рыночных» регионах за счёт инвестиций экономика начала расти, у нас продолжала стагнировать. Оказалось: благосостояние населения отныне определяется не одними только низкими ценами, но прежде всего высокой эффективностью региональной экономики. Такая экономика даёт всё: и достойную заработную плату, и сравнительно низкие за счёт конкуренции цены, и более высокие отчисления в местные бюджеты. Наглядное представление о нашем отставании дают данные Росстата за 2000 год. Четвёртый столбец таблицы – доля живущих в регионе за «чертой бедности», то есть располагающих доходами ниже величины прожиточного минимума (ПМ). У нас таких тогда было едва ли не половина (см. таблицу №3).
Догонять – хуже некуда
Сменивший Горячева Герой России генерал Шаманов, увы, не сумел стать героем области. Цены при нём росли много быстрее, чем доходы граждан. В результате по числу живущих за «чертой бедности» мы в 2005 г. оказались на 12-м месте из 14 регионов ПФО. Больше нас бедствующих было только в крошечных Мордовии и Марий Эл.
Мириться с ролью аутсайдера, конечно, было невозможно, и возглавивший область 11 лет назад Сергей Морозов выдвинул амбициозную задачу вывести регион в пятёрку лучших в ПФО и 20-ку лучших в России. Как идёт её решение? К сожалению, не так быстро как хотелось бы. Вот, например, свидетельства Росстата о том, как мы удовлетворяем свои витальные потребности, то бишь питаемся (приведены данные о потреблении основных белковых продуктов в кг на душу населения в год): см. таблицу №4.
Как видим, до лидерства нам ещё далеко. Причина – все другие также не стоят на месте. Но и наш прогресс налицо. Так, в 2014 г. среднедушевые доходы ульяновцев росли быстрее всех в ПФО — сразу на 18,6%. В результате, по данным РИА «Новости» от 16.06.2015, по своей покупательной способности (отношение доходов к стоимости фиксированного набора товаров и услуг — Д/ФН) мы поднялись на 36-е место в России — см. таблицу №5.
«Подросли» мы и в интегральном рейтинге социально-экономического положения субъектов РФ, поднявшись в нём на 48-е место. А год назад, по итогам 2013 г., были на 51-м. Выходит – растём. Если такой темп продвижения по рейтингу – три позиции в год – сохранится, через десять лет точно будем в вожделённой «двадцатке».
Мнение эксперта. Это «зачёт», но…
Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии Географического факультета МГУ, директор региональных программ Независимого института социальной политики:
Особое мнение. На месте инвестора…
Сергей Гогин, журналист:
Свежий взгляд. Много ли нужно человеку?
Сергей Юрьев, писатель-фантаст, член Совета по фантастической и приключенческой литературе при Союзе писателей России:
Инвестиции – двигатель развития региона
Сергей Морозов, губернатор, председатель правительства Ульяновской области: