Но в последние месяцы его строительство практически не ведется… Об истории этой «стройки века» и причинах, по которым она остановилась, нам поведал протоиерей Алексий Скала.
АиФ: Отец Алексий, с чего началась история строительства храма?
АС: Все началось в год 1000-летия крещения Руси, когда потеплели отношения между церковью и атеистическим государством, и появилась возможность восстановить Ульяновскую епархию, которая была ликвидирована еще в 1959 году. Назначение на Ульяновскую кафедру получил епископ Прокл. Я тогда жил в Ленинграде, заканчивал семинарию и служил диаконом в кафедральном соборе. Тогда я и получил от епископа Прокла приглашение поехать с ним в Ульяновск. Нас, уезжавших на Волгу из Питера, называли тогда «владыка Прокл и проклятые дети» - все понимали прекрасно, что нас здесь ожидает… В Ульяновской епархии было всего девять храмов - два в Ульяновске и семь по области. Когда мы приехали в этот «большевистский Вифлеем», было все скудно и страшно, но с чего-то надо было начинать. Епархиальное управление располагалось в крохотной комнатке в подвале Неопалимовского храма. Владыка полтора года жил в гостинице «Венец» на девятнадцатом этаже… Тогда говорили, что он каждый день может благословлять свой град с высоты птичьего полета.
Но от местных храмов не осталось даже руин, и восстанавливать было нечего…
АиФ: Но областному центру был нужен кафедральный собор…
АС: Разумеется. С 1991 года мы начали ходатайствовать о возвращении церкви Германовского собора, где располагался архив, но выселять его было некуда, а строить новый собор было не на что. Тогда важнее было хотя бы в каждом райцентре построить церквушку. Надо отдать должное губернатору Горячеву, что тот, будучи человеком неверующим, все-таки считал необходимым делать то, что нужно людям. А храмы людям были нужны. И с его стороны, несмотря на его коммунистические убеждения, мы находили определенную поддержку.
Первое, что мы начали делать, - смотреть, где и что можно построить. Хотелось воссоздать хотя бы в подобии один из прежних храмов Симбирска. Рассматривался вариант строительства Троицкого собора - но если воздвигать его на старом месте, то пришлось бы снести памятник Ленину. Но на это ни тогда, ни сейчас, ни в обозримом будущем никто не пойдет. Мы не хотели делать что-либо такое, что могло бы вызвать неприятие людей. Вскоре все варианты восстановления соборов на прежних местах отпали.
В конце концов, остановились на том месте, где сейчас строится храм.
АиФ: И с чего начали работу?
АС: Как это обычно и делается - с проекта. В 1993 году покойная Алла Григорьевна Багдасарова познакомила меня с архитектором Александром Варюхиным. Заказывать проект собора какой-то фирме было слишком дорого, и поэтому мы создали проектное бюро при приходе, и тратились только на зарплату проектировщикам. Два года ушло на разработку проекта. В 1995 году накопилась определенная сумма - за счет пожертвований, но все деньги моментально «съедались» инфляцией. Поэтому с проектом торопились, да и строительство необходимо было начинать быстро. Но уверенности в завтрашнем дне не было ни у кого, а денег нам удалось собрать лишь на ограждение стройплощадки и котлован. Все могло закончиться тем, что на месте котлована образуется озеро, и все так останется на века.
Но был и другой путь - построить маленький храм, в котором начнется служение, где появятся прихожане, и возникнет возможность "заработать” деньги на строительство самого собора.
Проблемы создавала и власть - тогдашний мэр Сергей Ермаков не дал разрешения на начало строительства, а потом сделал попытку вчетверо сократить участок под строительство храмового комплекса. Пришлось подавать иск в арбитражный суд, и его распоряжение было отменено.
АиФ: Можно ли назвать точную дату начала строительства?
АС: 7 июля 1995 года, в собственный день рождения, я пришел на эту площадку и натянул бечевку по контурам будущего храма… От Горводоканала мне выделили экскаватор, и мы начали рыть траншею под фундаменты. Постепенно сформировалась небольшая бригада добровольцев из пяти человек - старший лейтенант милиции, безработный, два студента и я. Укладывали блоки, замешивали раствор. На стройматериалы люди жертвовали, и даже из одного кафе нам доставляли горячие обеды. Деньги кончились, когда оставалось установить три последних венца сруба, и бригада плотников из Чувашии от нас ушла. Но к тому времени нам на помощь пришли казаки. В результате на строительство ушло ровно столько же времени, как на рождение ребенка, - девять месяцев. Церковь освятили на Благовещение 7 апреля 1996 года.
АиФ: А как начиналось строительство самого собора?
АС: Деятельность созданного прихода начала приносить определенные средства, и за два последующих года удалось вырыть котлован, огородить территорию бетонными плитами, забить 360 свай, подготовить бетонную основу для установки фундамента. Но в августе 1998 года грянул дефолт. Не могли же мы поднимать стоимость услуг церкви так же, как подпрыгнули остальные цены… Стройку пришлось остановить. Надеялись, что поможет Шаманов, ставший губернатором, но тот не проявил особой заинтересованности собором. Когда в декабре 2004 года избрали губернатором Сергея Морозова, он сразу же начал активно продвигать идею строительства Троицкого собора. Но как только начали бить ковшом экскаватора о мерзлый грунт, пошли трещинами стены Сельхозакадемии. Этим все и кончилось. Вскоре Сергей Иванович нанес визит патриарху Алексию II и пообещал построить Спасо-Вознесенский собор. 23 сентября 2006 года мы возобновили работы - исключительно под обещание губернатора обеспечить регулярное финансирование строительства. Со своей стороны, я обещал строить максимально качественно и экономно. Все, что мы уже построили, обошлось всего в 84 миллиона рублей. Для сравнения скажу, что сметная стоимость построенной рядом насосной станции теплосетей -300 миллионов…
АиФ: Что еще необходимо сделать для завершения строительства?
АС: Пока не сделана внутренняя и наружная отделка храма, не подведены инженерные коммуникации. Все это стоит порядка 70 миллионов. Но средства спонсоров, которых находил губернатор, нам поступать перестали. Сейчас на небольшие, но все же поступающие пожертвования горожан, пишем иконы, делаем резьбу иконостаса и стараемся удержать строителей, поскольку потом едва ли нам удастся найти столь же высококлассных специалистов…
АиФ: А почему, по вашему мнению, финансирование прекратилось?
АС: Возможно, виной всему очередной кризис. Но, странным образом, заинтересованность в завершении строительства собора со стороны местных властей прекратилась одновременно с тем, как я воспротивился возведению в полусотне метров от православного храма соборной мечети. Поверьте, я ничего не имею против мусульман, но не понимаю, почему храмы двух религий, совершенно разных по обычаям и обрядности, должны тесниться на одном «пятачке». Зачем заселять всех в «коммуналку»?! Сейчас это начал понимать и верховный муфтий Талгат Таджуддин - он мудрый человек и согласился с нашими доводами.
АиФ: Решение о строительстве мечети остается в силе?
АС: Официально оно не отменено. Но, с другой стороны,
уже ходят слухи о строительстве на этом месте еврейского
культурного центра…
АиФ: Как вы полагаете, когда собор все-таки будет построен?
АС: Одному Богу известно! Одна внешняя отделка обойдется в пятнадцать миллионов рублей.
Почти все, что “зарабатывает” приход, уходит на оплату коммунальных услуг, зарплату, благотворительность, обеспечение богослужебных нужд действующего храма. Бесплатно нам никто ничего не дает.
Я нередко бываю в других регионах. Например, в Воронеже, в Ижевске и в Саранске прекрасные кафедральные соборы были построены в последнее время буквально за два-три года. Все же я надеюсь, что Сергей Иванович вспомнит о том, что обещание построить храм он дал не мне, а лично патриарху, а значит - церкви, и мы вместе с Божьей помощью доведем до конца начатое дело.
В Ульяновске скончался протоиерей Алексий Скала 
Губернатор Ульяновской области Сергей Морозов ознакомился с ходом строительства Спасо–Вознесенского собора 
Ушел подвижник 
Отец Алексий