Сегодня, накануне Дня России, в гостях у «АиФ» Владислав Ястребов. Со своей новой книгой «Иван Иноземцев: Жаль, что время уходит…».
Наш гость - из породы людей, чья увлечённость делом граничит с подвижничеством. О таком же неравнодушном ищущем и увлечённом гражданине он подготовил книгу. Мы постараемся доказать, что дело того стоило. И если хотите, через это необыкновенное издание одарённый многими талантами Владислав Ястребов представляет свою гражданскую позицию, естественным образом подпитанную биографией, воспоминаниями, стихами Ивана Павловича Иноземцева.
История длиною в век
В. Матвеева: Владислав Викторович, какую легендарную личность вы открыли на этот раз и щедро представили творчество, публикации и россыпь малоизвестных снимков?
В. Ястребов: Если вкратце, то Иван Павлович Иноземцев – морской офицер, врач, фотограф, коллекционер, краевед, писатель и просто интересный человек. Уже в достаточно солидном возрасте он решил написать воспоминания. Его маленькие зарисовки вместили в себя историю длиною в век. Именно они и послужили основой изданной книги.
- В чём, на ваш взгляд, уникальность этой личности?
Он жил в уникальной стране в уникальное время. Судьба отмерила ему долгую интересную жизнь. Он родился до революции - 13 октября 1913 года в Бугульме, в 1916 году его семья перебралась в Симбирск, а ушёл он в мир иной 16 февраля 2006 года в Ульяновске.
Семья Иноземцевых приехала в Симбирск и обосновалась в заволжской слободе Канава. Еще через два года, в 1918 году, перебрались в Мелекесс, где отец Ивана получил должность начальника телеграфа железнодорожной станции. Там им пришлось пережить Гражданскую войну и наступившие страшные голодные годы. Осенью 1921 года Иван пошёл в школу. В 1926 году Иноземцевы снова переехали в Ульяновск, где приобрели большой дом на Никольском спуске.
В 1931-1933 годах Ваня учился в химико-технологическом техникуме бродильной промышленности по винокурению и виноделию. Техникум он не окончил - учебное заведение было переведено в г. Грязи Липецкой области. В декабре 1933 года двадцатилетний парень, до этого продолжительное время помогавший отцу в его часовой мастерской, устроился на должность часового мастера в артель «Велочас».
В июне 1934 года он уехал в Ленинград, где поступил на последний курс вечернего рабфака при Ленинградском институте точной механики и оптики (ЛИТМО). Осенью 1934 года неожиданно стал студентом 1-го Ленинградского медицинского института. В декабре 1938 года перешёл на военно-морской медицинский факультет института, что во многом определило его судьбу сначала как морского офицера, а затем – на долгие годы – как замечательного врача.
- Надо полагать, его знания пригодились в Великую Отечественную войну?
- В апреле 1940 года выпускник Иноземцев получил назначение в 8-й истребительный авиационный полк ВВС ВМФ, базировавшийся в Евпатории, а уже в январе 1941-го был переведён старшим врачом в 12-ю авиабазу гидроавиации в Севастополе. Там его застала война. С октября 1941-го по июль 1942-го принимал участие в героической обороне Севастополя. 4 июля 1942 года, будучи тяжело раненым, попал в плен. Более полутора лет провёл в Славутском концентрационном лагере. В январе 1944-го бежал из плена и попал в эвакогоспиталь. В 1944-1945 годах находился в проверочно-фильтрационном лагере № 283 НКВД СССР. После освобождения, с января 1946 года по декабрь 1947 года продолжил службу в ВМФ СССР.
- Нелёгкая судьба, впрочем вполне характерная для того времени. А как складывалась его жизнь дальше?
- В январе 1948 года он поступил в Ульяновскую областную больницу на должность врача рентгенолога. Кстати, в апреле 1966 года ему первому в области была присвоена квалификация рентгенолога высшей категории. В июне 1989 года, имея почти 50 лет врачебного стажа, вышел на пенсию. Иван Павлович по жизни и по судьбе был необычайно интересным и увлекающимся человеком. Его знали не только как хорошего врача, но и как страстного коллекционера. За свою долгую жизнь он собрал замечательную коллекцию старинных часов, не только прекрасно в них разбирался, но и мог восстановить практически безнадёжные экземпляры. Его также интересовали старинные открытки, монеты, пластинки… Ещё одним увлечением, возникшим ещё в юности и сохранившимся на многие годы, стала фотография. Он старался запечатлеть все интересные и важные события. По его многочисленным снимкам, теперь уже уникальным, можно проследить историю города и страны.
Сегодня мы публикуем воспоминания-рассказы Ивана Иноземцева из книги "Жаль, что время уходит". На наш взгляд, они созвучны нашему времени.
Прислуга помещика
Моя тёща – Абрамова, а по мужу Ефимова – была прислугой у помещика Карпова из села Максимовки Симбирского уезда. Она с семьёй была нашей соседкой по спуску Степана Разина, и моя мать с ней дружила. Тогда у неё было большое хозяйство: две коровы, поросята, большой дом и громадный сад в полгектара. Одно время был и магазин.
Я раньше не знал таких энергичных и сообразительных людей, как она. Жаль, что у неё не было образования. Она делала денежные обороты на чём угодно – и на мануфактуре, и на спирте. Недаром соседи ей дали прозвище «буржуйка». Она всегда имела много денег. Её дочери не были такими, а сын был похож на неё, но погиб на фронте. Она всех водила за нос и обводила вокруг пальца. Врачам она всегда обещала белую корову. Думали и правда. Лечили добросовестно, а коровы так и не получили.
Внучки у неё очень толковые, все с образованием. Умерла она в 1964 году на 75-м году жизни. Можно сказать сгорела. Ведь все были у неё на шее. Забот у неё было много.
Шаровая молния
В июне 1917 года на Верхней Часовне, около Симбирска, была построена железнодорожная станция. Она представляла собой большой деревянный дом с сорокаметровым крыльцом вдоль полотна железной дороги. Я с ребятишками бегал тогда на станцию смотреть паровозы, и был на освящении станции. А мой отец на этой станции был механиком телеграфа и в отгороженной комнатке установил немецкий телеграфный аппарат системы Морзе. Вскоре произошёл удивительный случай. Во время грозы в открытое окно телеграфной комнатки влетела шаровая молния. Она представляла собой огненный шар величиной почти с тарелку. Шар коснулся работающего телеграфного аппарата и разорвался с оглушительной силой. Во все стороны полетели искры. Телеграфный аппарат разлетелся на части, все провода сгорели. Телеграфиста оглушило, обожгло и швырнуло головой об стену. С сотрясением головного мозга его увезли в Симбирскую больницу. На следующий день на станцию из Симбирска приехал инженер связи железной дороги. Осмотрел опалённую молнией телеграфную комнатку и осведомился: «Была ли освящена станция?» Сказал, что это дело нечистой силы и уехал.
Детские свистульки
В 1920 году у нас по городу ездил на большой телеге старик-татарин и обменивал детям старые рваные калоши, сапоги и разное изношенное барахло на глиняные свистульки и конфетки. Я обменял на свистульку старые рваные калоши, а братик – новые бабушкины калоши, а новый сарафан – на конфетку. Бабушка братика ругала, а он ей в ответ: «Бабушка, ты только послушай, как она хорошо свистит».
Бандиты
В Мелекессе орудовала шайка бандитов. Они вечерами грабили прохожих, нападали на подводы, а иногда и врывались в квартиры. Милиция пыталась поймать бандитов, но все попытки были безрезультатными. Бандиты ловко укрывались. Потом милиция узнала, что они иногда приходят ночевать к одной девушке на окраине города. Милиционеры долго дежурили около домика вдовушки, но бандиты не появлялись. Однажды в домике остались дежурить два милиционера. Они улеглись спать на печке. Потом один из милиционеров среди ночи пошёл к себе домой на минутку и не вернулся, а через час пришли бандиты. Они уселись за стол и стали распивать самогон.
Милиционер понял, что ему одному не справиться с тремя бандитами, и он решил бежать. Незаметно слез с печки и вышел во двор. При этом дверь сильно скрипнула. Милиционер заторопился и побежал к калитке в высоком заборе, но та была крепко заперта. Тогда он, недолго думая, прыгнул в колодец. Там воды было ему до пояса. Затем он выпустил из колодца две ракеты. Бандиты услышали выстрелы ракетниц и заволновались. Захмелевшие, спотыкаясь и падая, они выбежали во двор. С большим трудом отперли калитку и, когда стали выходить, подъехала милиция. После предупредительного выстрела бандиты подняли руки. Бандитов расстреляли. Этот случай рассказал моему отцу тот милиционер, который прыгал в колодец.
Великий Ленин
Я вспомнил 1924 год. Вечером 21 января в Мелекессе вдруг загудели все гудки города и гудели около часа. Все встревожились. Не знали, что случилось. Тогда мой отец побежал на железнодорожный вокзал. Будучи начальником, он зашёл в телеграф и отстучал по телеграфному аппарату запрос в Симбирск. Ответили, что умер Ленин, а кто он такой, не сказали. На следующий день я спросил свою учительницу Торчевскую. Она тоже не знала. В документах по выселению её из Москвы была подпись председателя Совнаркома Ульянова.
Вскоре в школе повесили портрет Ленина с чёрной каймой и большим красным бантом. На портрете было написано: «Ленин умер, но дело его живёт!». Потом стали продавать ученические тетради с изображением всех членов Совнаркома во главе с председателем Лениным. Появились брошюры, разъясняющие, кто такой был Ленин. Мой отец занимался самообразованием и накупил много литературы. Я тогда рылся в его столе и читал брошюры Ленина и о Ленине.
В 1922 году закончилась Гражданская война. В стране была разруха, развал экономики и голод. Коммунистическая система представляла явный авантюризм. Учение Карла Маркса оказалось ложным. Лозунг о пролетариате у всех вызывал усмешку. Это Троцкий после смерти Ленина отчеканил на монетах: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Он мечтал о Мировой революции и считал пролетариат движущей силой революции и общества, а не подонками, какими они в деле есть – способными только воровать и пропивать.
Исходя из создавшегося положения, Ленин в 1922 году объявил в стране Новую экономическую политику – НЭП. В своей брошюре он писал, что экономику в стране могут поднять только капиталисты и кулаки. Поэтому пригласили капиталистов из-за границы. И всего за два года Форд построил нам несколько заводов, а шведы – ДнепроГЭС! Стали развиваться сельское хозяйство и промышленность, развернулись предпринимательство и торговля, появились серебряные и золотые деньги. Всего стало в изобилии. Фунт хлеба стоил тогда 3 копейки, а фунт мяса – 30 копеек.
Так было только шесть лет. Потом Сталин разогнал всех капиталистов, а кулаков, предпринимателей и торговцев сослал на каторгу в Сибирь. Недовольных расстреливали. За литературу Ленина и о Ленине, которую я тогда читал, сажали в тюрьму. Сталин её всю переделал. В стране начался развал производства, а в сельском хозяйстве началась коллективизация. Разразился голод. Вот тогда стало понятно, кто был Ленин. Поняли, что он был гениальным преобразователем общества, необыкновенным экономистом. Его политика была чрезвычайно мудрой, и он был честнейшим человеком. Он удивил весь мир, и его авторитет был огромным и у нас, и во всём мире! Он предоставил свободу деловому народу! Заслуги Ленина чрезвычайно велики. Тогда его политика спасла Россию! С тех пор прошло много времени. Люди переродились и законы развития общества забыли. Хозяина нет и нет энтузиазма. Правители только передают друг другу временную власть, и честных людей не стало!
Китайцы в России
В 1927 году наша семья жила в Ульяновске на Никольском спуске, около Нового Венца. И мы с братиком всё лето бегали по этому бульвару с рогатками. На Венце были красивые аллеи, клумбы с цветами, и цвели липы.
К вечеру там собиралось много гуляющей публики, открывались пивные киоски, играл духовой оркестр, и американцы заводили свои игральные рулетки.
Однажды появился сибиряк с медведем и гармошкой. Под гармошку медведь топал и кружился. Публика бросала около медведя копейки. И однажды на Венце появились китайцы. Рослые грязные китайцы с босыми ногами. Они устраивали представления, глотая ржавые шпаги. Красивые китаянки в разноцветных шёлковых халатах мелкими шагами на деревянных колодках ходили по Венцу и продавали свистульки, жужжалки и красивые бумажные веера. Грязные китайчата бегали по Венцу, выпрашивали копеечку и на ломанном русском языке распевали похабные частушки. За это их жестоко избивали.
Мы с братиком накупили у китаянок свистулек и жужжалок, свистели и жужжали несколько дней. А однажды подняли такой свист в квартире, что у матери заболела голова.
В 1928 году китайцев в Ульяновске уже не было. Их выгнали якобы за шпионаж.
Николай Захарчев: «Свидетельства о чуде есть даже в документах жандармерии» 
Алексей Жданов: «Живи, как тебе хочется. Вот это рецепт счастливой жизни» 
Геннадий Дёмочкин: «Я не верю в предательство Горбачёва» 
Писатель, путешественник, дипломат. Как сухопутный чиновник пересёк океаны 
Писатель Андрей Геласимов: «Жизнь я люблю больше, чем искусство»