60 лет назад, в 1955 году, в Ульяновске запустили первую линию завода, который на весь мир прославил наш регион своими уникальными станками-гигантами. Чтобы увидеть удивительное производство, на УЗТС приезжали первые лица посольств всех ведущих государств, журналисты из капиталистических стран, сюда привозили на экскурсию всех VIP-персон, которые бывали в нашем городе.
О зените и закате славы этого «Титаника» мы говорили с Василием Рыдаевым. В 1971 году в возрасте 24 лет, впервые приехав в Англию на монтаж и наладку ульяновских тяжелых станков, он сразу почувствовал силу авторитета и конкурентные преимущества ульяновских станкостроителей.
Там, куда заходили лоси
Татьяна Захарычева: Василий Михайлович, еще в начале пятидесятых годов на месте УЗТС были болота и озёра, в эти места даже лоси заходили (даже на эмблеме завода изображён лось), а в конце шестидесятых ульяновские тяжелые уникальные станки уже экспортируют в ведущие мировые державы. Как такое было возможно?
Василий Рыдаев: Темпы строительства, действительно, были невероятные. Первый станок выпустили в 1956 году. А через десять лет уже стали готовиться к выходу на международный рынок. Сначала строили станки весом в 20-30 тонн, и за несколько лет дошли до выпуска особо тяжелых станков весом 750 тонн, высотой 30 с лишним метров. На рабочий стол такого станка заезжал КамАЗ и там его катали в рекламных целях. Как-то в Ульяновск приехал с гастролями ансамбль Моисеева «Берёзка», артистов пригласили выступить на заводе, и они танцевали прямо на рабочей зоне станка. В длину стол станка мог достигать 30 метров, а точностные отклонения при обработке деталей такого размера составляли микроны.
Разворачивая тяжелое станкостроение, Совет министров СССР, по сути, создавал корневую систему индустриальной экономики. Например, без станков, которые производили в Ульяновске, невозможно было развивать турбостроение, металлургию, авиацию, кораблестроение, военно-промышленный комплекс.
-Тем, чья сознательная жизнь началась после девяностых, очень сложно представить масштабы такого производства. Сейчас в интернете можно найти фотографии огромных цехов УЗТС, но, увы, пустых и заброшенных.
- УЗТС был заводом полного цикла — от проектирования до выпуска готовой продукции. Конструкторы проектировали, потом создавались модели, по которым отливали детали для станков, после отливки детали фрезеровали. Дальше шла сборка, станки начиняли электроникой и налаживали. Работали с помощью специальных лифтов, которые поднимали электроналадчиков на сорокаметровую высоту. На большом станке было порядка 20 шкафов управления, провода тянулись километрами. После наладки станки разбирали, упаковывали и грузили в вагоны. Железнодорожные составы заходили прямо в цех. Станок, который мы отправляли в Австрию, занял 18 вагонов, для транспортировки станка в Финляндию понадобилось два состава.
- В СССР были еще такие заводы?
- Тяжелые фрезерные станки производили только в Ульяновске, и спрос на них был очень большой. Очереди расписывали на пять-десять лет, поэтому многие отечественные заводы могли приобрести ульяновские тяжёлые станки только на вторичном рынке, после 10-20 лет эксплуатации.
А на мировом рынке мы были в пятерке, может быть, шестерке. За рынки сбыта мы конкурировали с немцами и японцами.
В семидесятые годы ульяновские специалисты постоянно находились в командировках от трех месяцев до трех лет во всех высокоразвитых странах. И холодная война не мешала. Политика политикой, а тяжёлые станки — это основа индустриальной экономики.
На подиуме - Брежнев
- Вы месяцами жили за границей, налаживая станки, и наверняка хорошо чувствовали отношение к СССР.
- В 1971 году, когда я был в музее восковых фигур мадам Тюссо, на подиуме политических фигур вращались Черчиль, Рузвельт, Сталин, а в 1973-м – фигура Брежнева. Это был стопроцентно признанный мировой лидер. Я видел, с каким восторгом англичане говорили о нашей Ольге Корбут, как в Лондоне стоя аплодировали музыке Рахманинова.
- А антисоветская пропаганда?
- Всё это было, но в профессиональной среде я не видел ни ненависти, ни отторжения. В 1978 году нам сообщили, что на УЗТС приедут зарубежные журналисты из разных стран, они хотят посмотреть, как живут станкостроители, побывать у них в квартирах. Я в это время уже работал секретарем парткома завода, поэтому отвечал за приём. Мы наметили, к кому какие гости пойдут. Квартиры у наладчиков и сборщиков были приличные, в новых домах, зарплата – 400-500 рублей в месяц, но я всё равно очень волновался, потому что, живя за границей, знал, как зло об СССР писали издания, представителей которых мы должны были принимать. Спросил на всякий случай, можно ли гостям налить по сто граммов. Разрешили. Приехало больше десяти журналистов. Сначала мы провели их по заводу, а потом все разошлись по квартирам. Ста граммами не обошлось, и к четырем утра гости и хозяева вышли во двор, пели песни на английском и русском языках, танцевали. Едва я приехал домой после этого мероприятия, как мне звонят и сообщают: журналистам всё понравилось, просят повторить... Мы потом отслеживали, какие были публикации по итогам визита. Оказалось - ни одной критической.
Позже к нам приезжали первые лица посольств всех стран мира, куда мы поставляли станки. Они не просто знакомились с заводом, но и изучали ситуацию с целью подписания длительных контрактов. Два дня их водили по заводу, они задавали очень много вопросов — и технических, и социальных. Всех интересовало не только производство, но и как живут люди, которые строят такие станки.
- Развитие социальной инфраструктуры было соразмерно развитию производства?
- Конечно. Вокруг УЗТС вырос целый микрорайон. Жилые дома начали строить раньше, чем производственные корпуса. У завода было свое профтехучилище, два детских садика, две подшефные школы, пять совхозов в Вешкаймском районе. Когда в конце семидесятых годов мы добились выделения средств на строительство термоконстантного цеха, который позволял доводить точностные характеристики станков до микрон, то получили, в том числе, и деньги на развитие социальной инфраструктуры. На них построили три девятиэтажных жилых дома.
Последний слой
- С развалом Советского Союза УЗТС был обречен?
- Тяжелое станкостроение очень капиталоёмкая отрасль, без поддержки государства таким заводам сложно жить и работать. Тяжелые станки строили в Японии, Канаде, Америке и Германии, а вот Франция, Италия не могли себе позволить такого производства. УЗТС был бы сохранен, если бы руководство страны понимало, зачем такой завод нужен. Но с 1993 года понимание закончилось. Почти четверть века мы живем в обществе потребления.
- Последние лет пять власть говорит о необходимости развивать отечественную промышленность, в том числе тяжелую. Это стало особенно актуально в условиях санкций.
- Такие заводы, как УЗТС, были генератором развития страны, своей продукцией они закладывали основы культуры в металлургии, в отраслях тяжелой промышленности. Чтобы все это могло развиваться сейчас, нет оборудования, очень мало высокопрофессиональных кадров.
Ведь кадры на заводе были уникальные! В конце семидесятых годов в главном конструкторском бюро станкостроения работало 750-900 человек, из них 600 - ведущих специалистов. Изумительные были специалисты по моделированию. Электроналадчики по мышлению не уступали конструкторам, потому что они должны были в уме представлять весь станок — не только электрику, но и движения механических узлов. Из 32 членов нашей бригады у 26 было высшее образование, у остальных – средне-техническое, опыт работы не менее четырёх лет.
- Куда этот слой профессионалов ушёл, когда завода не стало?
- Кого-то ещё раньше переманили работать в другие города, кто-то в 90-е пошёл торговать на рынок, кто-то просто состарился. Завода уже нет, но станки до сих пор работают. Три года назад я по случаю был на Камбарском машиностроительном заводе. Захожу в цех, и вижу наш станок выпуска 1972 года, который налаживала моя бригада. Сорок лет работает шесть дней в неделю в двухсменном режиме, фрезерует колёсные пары для железнодорожных составов. И самое главное — выдаёт точность.
Константин Николаев: «Каждый человек – сам себе государство» 
Портрет горожанки: женщина на все времена 
О чем мечтает женщина? 
Ульяновский фотограф и альпинист Михаил Сафиуллин: иллюстрации к жизни