Прошло два десятилетия, когда Фаина ТЕРЕХОВА похоронила сына, который стал жертвой кремлёвских авантюр, но ценой своей гибели спас жизни солдат.
«Пиджак» в мундире
- Фаина Владимировна, даже не буду спрашивать, помните ли вы тот день, когда вам сообщили о гибели Василия…
- Да разве ж такое забудешь! Васенька погиб 14 января 1995-го через неделю после дня рождения, он девятого января родился. А привезли его сюда – мне – только 29-го. До сих пор не знаю, почему так долго. Помню, мне по телефону сообщили. Я бельё стирала. Звонок. Сняла трубку, а там: «Терехова Фаина Владимировна? Ваш сын погиб». На мой крик тогда сбежался весь дом. А из военкомата, когда пришли, - знаете, что сказали? «Не беспокойтесь, вам теперь за квартиру платить меньше». Представляете?!! Помню, выдавила из себя: «Пропадите вы пропадом! Подавитесь вы этими деньгами, возьмите вот всё, что в доме есть, а мне сына моего отдайте!».
- Но как Василий вообще попал в Чечню? Ведь он не был кадровым военным.
- Да, он был из тех, кого называют «пиджаками», окончил вуз с военной кафедрой. Он ведь тогда уже в Германию должен был на стажировку ехать как выпускник-отличник Тимирязевской академии. Но тут Ельцин как раз провозгласил «борьбу с утечкой мозгов». И начали призывать всех без разбору. До сих пор не понимаю: съездить на стажировку – это «утечка мозгов», а послать на верную смерть совершенно неподготовленных к войне ребят – это как назвать? Их ведь там мало того что стрелять как следует не научили, так ещё и карты местности 1930-40-х годов выдавали. А как вести городской бой, если на карте того времени и домов-то почти не было? Как бы то ни было, а Вася поехал лейтенантом на бойню, вместо научной практики.
Живы… благодаря смерти
- Не так давно у вас гостил сослуживец Василия с семьёй из Петербурга. Кто этот человек и чем он обязан вашему сыну?
- Зовут его Алексей, фамилия – Алексеев. А Васеньке он обязан жизнью. Алёша мне так сказал: «По злой иронии Васина смерть спасла нас всех. Взвод, лишившись командира (Василий Терехов командовал артиллерийским взводом, - ред.), автоматически попал под командование комполка. А тот не захотел гробить пацанов – и вывел нас из самого пекла туда, «где потише». Потом мы видели ребят, которые были в самом аду. Мы смотрели на них – и нам было страшно. Они были совсем из другой реальности. Из той, в которую, «благодаря» Васиной смерти мы не попали».
- И вы до сих пор этого не знали? Все двадцать лет?
- Что-то знала, о чём-то догадывалась. Но чтобы вот так услышать от реального участника тех боевых действий, знавшего Васю лично, - это впервые. Я, конечно, ездила туда, общалась с командованием. Но солдатиков, которые выжили благодаря гибели сыночка, до Алексея не встречала.
- А Алексей не говорил вам, почему приехал именно сейчас? Почему ждал столько лет?
- Вы знаете, говорил (задумывается). Он много чего рассказывал, о чём Вася мне не писал, боясь расстроить. Например, о том, что многие ребята в Чечне даже резали вены и заражали себя гепатитом через кровь, лишь бы не на передовую. А ещё о том, как офицерский состав, на чём свет стоит, клял Ельцина и всю его шайку, угробившую столько молодых жизней. Да только уж и Ельцин давно в могиле, и жизнь назад не отмотаешь.
А вот почему приехал только сейчас, Алёша объяснил так: «Все 20 лет, Фаина Владимировна, я думал об этом тысячи раз. И всякий день пытался заставить себя забыть. Просто потому, чтобы было не так больно. Но боль только прогрессировала. Да и семья и работа отнимают много времени. Но в этом году ездили мы с товарищами по местам боевой славы, 20-летие той войны отмечали. И на одном из постаментов нашёл я взглядом Васину фамилию. И меня как к месту молнией прибило. И слёзы покатились. Вот тогда я и решил – еду!».
- Каким был Василий для подчинённых? Алексей, наверняка, делился с вами этим.
- Говорил, что Вася был «не от мира сего», что даже не командовал нами, а как будто просто разговаривал: «Ребятки, может, пошли в столовую, покушаем», - вот так как-то. Но, добавлял Алексей, Вася он точно знал, как надо сказать и кому. А что насчёт смерти сына, то, по словам его сослуживца, дело было так. Тогда, 14 января, в Грозном, по ним, укрывшимся в полуразбитом здании, был открыт массированный огонь, и командир взвода, новоиспечённый лейтенант, руководил перемещением подчинённых в ближайший окоп. Успели все. Кроме Васи. Говорили, что его убило «в полёте»: оттолкнувшись от земли, он не даже не успел приземлиться, как по сонной артерии чиркнул миномётный осколок…
С одной планеты
- А каким помните сына вы? Что вас связывало, кроме кровных уз?
- Вася был во всём заводилой. Он учился во второй школе (ныне – Лингвистическая гимназия, - ред.), с английским уклоном. Тем не менее, знал в совершенстве не только английский, а ещё и немецкий. Как он при таком серьёзном отношении к учёбе находил время на друзей, ума не приложу! А только у нас их всегда был полон дом. Что же касается наших с ним отношений, то мы были «с одной планеты».
- Это как?
- Есть у меня ещё один сын, старший. Но вот с Васенькой у нас было что-то вроде астрального взаимодействия. Он умудрялся – без моей «агитации» - читать и влюбляться в книги и фильмы, от которых я сама была без ума. Иногда он даже заканчивал мои фразы – слово в слово, будто мог читать мои мысли. Хотя, может, и мог. Однажды, когда мы сделали ремонт, надо было купить новую люстру. Так вот, отправились мы по разным магазинам – я в центр, он – в Киндяковку. Потом встречаемся, я ему и говорю: «Ты уж сам выбирай, на свой вкус, тебе ведь жить, ты молодой». Он и ушёл, а когда вернулся с покупкой – я аж обомлела: точно такую же выбрала и я, только ему об этом не говорила!
- Ваш сын не успел обзавестись семьёй, детьми. В чём, на ваш взгляд, кроме старых фотографий, заключена память о нём?
- Мы, когда у Васи на могиле были с Алексеем, я обратила я внимание на очаровательное существо полуторагодовалое – Полиной Алексеевой звать, дочка Алёши. И мне подумалось: кабы не погиб Вася – не сверкали бы сейчас эти красивые глаза-вишенки из-под светлой чёлочки. Я теперь буду за неё богу молиться, как за родную внучку.
Тем более, что крестик нательный всегда при мне – купленный на Васины деньги, на последнюю его зарплату, - ту, что он не успел получить, потому и выдали мне. С тех самых пор ношу я этот крестик. И никогда не сниму.
Братья Шкановы: «Нас так воспитали родители, что мы не должны разлучаться» 
Мне трижды в жизни повезло… 
Коротенькое счастье весной 1943-го 
Николай Козлов: «Я - сын советской власти»