Ульяновск, 18 июня – АиФ в Ульяновске. Они учат девчонок фармколледжа отплясывать «латину». Глухие и слабослышащие, по словам Руслана, должны научиться «ловить» музыку.
| Досье | |
|---|---|
| Ульяновцу Руслану Шарафетдинову 27 лет. Инвалид с детства по слуху. Мать и отец – рабочие ульяновского автозавода. Учился в коррекционной школе-интернате №16, затем в «школе-интернате II вида» для слабослышащих, где получил полное среднее образование. С 2006 по 2011 годы обучался в Ульяновском госуниверситете по специальности «адаптивная физическая культура», одновременно преподавая хореографию в родной школе. После окончания университета работает инспектором в региональном отделении Всероссийского общества глухих – занимается статистикой и учетом, одновременно с октября 2012 руководит танцевальным коллективом глухих и слабослышащих в Ульяновском фармацевтическом колледже. Женат. Воспитывает трехлетнюю дочь Алию. | |
Музыка в шаре
- Руслан, я видел выступление – ваше собственное и девушек из фармацевтического колледжа на Дне города. Это поразительно.
- Они уже хорошо танцуют, но если не будут смотреть на меня - растеряются. Чтобы танцевать самостоятельно, надо упорно тренироваться. Студентка Татьяна слышит музыку из мощных колонок. Я поставил ее на первое место. И уже на нее равняются те, кто не слышит совсем, у кого со школы не было танцевальных навыков. Таня, чтобы попасть в ритм, смотрит на меня. Я задаю ритм. Но моя цель – научить их танцевать самостоятельно – без меня. Семь месяцев – маленький срок. Вот летние каникулы закончатся, осенью их буду обучать дальше. Номер новый придумаю. И, конечно, постараюсь, чтобы они сами услышали музыку. Для этого чаще всего используется надувной шар. Приложив к нему ладонь, можно почувствовать вибрацию от музыки – как бы услышать её. Но это не сразу даётся.
Мы с женой Ольгой ловили музыку, наверное, три года. Слушали, чувствовали вибрацию через шар, следили за руководителем, который отбивал ритм. Гораздо позже начали что-то понимать. Думаю, за два-три года это получится и у девушек.
- А ваша супруга Ольга – тоже слабослышащая?
- Ольга с помощью аппарата может слышать, но не как я. Разговаривает и речь воспринимает, только нужно говорить медленнее. Можем по телефону между собой разговаривать. Дома общаемся и голосом, и жестами. Дочка нормально слышит и разговаривает.
Вместе с детского сада
- Как вы познакомились с Ольгой?
- А мы всю жизнь вместе. В один детский сад ходили, потом в одну школу. Потом вместе учились в УлГУ. И здесь, в Ульяновском отделении всероссийского общества глухих, вместе работаем. И вместе танцуем танго – еще со школы.
- Видимо, хореография в школе была на высоком уровне…
- Да, благодаря Галине Петровне Осетровой – это воспитатель, преподаватель и хореограф нашей школы. Это она увидела в нас с Ольгой пару, подвигнула на танцы. Хотя в 14 лет я гонял в футбол и мечтал только о футболе. Благодаря Галине Петровне мы с Ольгой стали делать успехи в бальных танцах, выигрывать разные конкурсы, даже международные. И не только среди инвалидов, но и среди слышащих.
Галина Петровна, кстати, настояла, чтобы мы получили полное среднее образование, а не 9-летнее, как большинство наших товарищей. Директор школы пошел на это - выпускной класс состоял из четырех человек. Последнее наше школьное достижение с супругой, тогда просто партнершей, - III премия в международном конкурсе среди инвалидов «Филантроп» в Москве в 2006 году.
В УлГУ мы выучились на физруков, так сложилось, что нам обоим предложили места в офисе общества глухих, так что по специальности нам не пришлось работать, но вот с осени прошлого года у меня есть работа по совместительству – хореография в фармколледже. Так что я хореограф, хотя и «без бумажки». Есть только дипломы с разных конкурсов.
Аргентинское танго
- Значит, музыка, танцы – ваша судьба?
- Получается так. Бывая на конкурсах в разных городах, мы еще ни разу не встречали среди участников танцевальной пары с такой сильной, 4-й, степенью глухоты. Это значит, что без аппарата я не слышу абсолютно ничего. В коллективах народных танцев – да, такие танцоры есть. А вот в бальных - мы одни. И Ульяновск здесь впереди. Но среди восьми девушек, которых мы обучаем хореографии в фармколледже, – только одна из Ульяновска. Мы девчонок обучим, а они разъедутся по своим городам. Это хорошо, но хотелось бы, чтобы музыкальная культура больше внедрялась среди наших ульяновских инвалидов по слуху. Жестовое пение, танцы… Чтобы наша область и этим отличалась.
- Кстати, о жестовом пении. Наблюдать было интересно. Вы с Ольгой и девушками «пели» хит 70-х: «Всё, что в жизни есть у меня!». Давно ли существует такой жанр – жестовое пение?
- Честно говоря, не знаю. Это не новое изобретение. Существует давно. Мы занимаемся этим со школы. Для глухого это единственная возможность «услышать» песню.
- Вот интересно, эти жесты – буквальный перевод текста?
- Конечно, нет! Общий смысл, который мы эмоционально усиливаем мимикой, пластикой. Напрямую здесь перевести нет возможности – не хватит времени. Но мы еще параллельно имитируем артикуляцию губами – многие умеют «читать» по губам.
Надеюсь, что в октябре этого года поедем в Белоруссию. Там будет международный конкурс жестового пения. Подали заявку, ждем решения. Это будет «Аргентинское танго». С таким же номером на конкурсе в Уфе мы заняли 2-е место.
- Вы будете показывать текст жестами. Или танцевать тоже?
- Когда начинается музыка, мы выходим с Ольгой и показываем танго - танцуем. Потом начинается текст, мы его «поем» жестами. В проигрыше опять танцуем.
- Как будет выглядеть на языке жестов: «В далекой солнечной знойной Аргентине…»?
(Руслан мгновенно преображается в заправского гаучо, машет рукой куда-то вдаль – «в далекой…», вверх - «солнечной знойной»…, очерчивает воображаемую шляпу на голове и тут же понарошку играет на гитаре – «Аргентине»).
- Шляпа и игра на гитаре – это и есть Аргентина?
- Да. Я же не наберу это слово дактилем! Будет долго. Я покажу шляпу и игру на гитаре. Танго аргентинское (и это объявлено), зрители уже из контекста понимают: «ага, это и есть Аргентина!». Не забывайте, что мы всё это еще «проговариваем» губами.
- Дактиль – это буквы алфавита?
- Да. А вот здесь «…со своей прекрасною партнершею Марго». Имя Марго я уже успеваю набрать дактилем, оно короткое, 5 букв.
Европа или «латино»?
- Какая музыка тебе больше нравится?
- Мне нравится латиноамериканская. Она громкая, ритмичная.
- Девушки на Дне города тоже танцевали что-то латиноамериканское…
- Это был номер – три в одном: румба, самба и джайв. Европейские бальные танцы – это что-то плавное, тихое. Там в основном скрипки играют, духовой оркестр. Для меня сложно, потому что слуховой аппарат это плохо улавливает. Только латиноамериканские, там всё четко.
- А Ольга какую музыку предпочитает?
- Музыку – тоже латиноамериканскую, как и я. А вот сам танец… Ей ближе Европа. Сам танец, движения, длинные платья. Мы всегда спорим, с чего начать выступление – с Европы или «латино»? В итоге показываем сначала европейский танец, например, вальс, потом латиноамериканский.
- Каковы ближайшие перспективы танцевальной группы «Ритм»? Где будете выступать?
- В ноябре в Ульяновске пройдет международный конкурс «Утренняя звезда» для тех, кому нет 18 лет. Уверен, что девушки себя покажут.
- Свое будущее вы связываете с хореографией?
- Наверное, да. Я бы хотел, чтобы творчество среди глухих и слабослышащих в Ульяновске развивалось больше. Чтобы они чаще приходили к нам. Чтобы они обучались и танцам, и жестовому пению. Хотелось бы, чтобы была и пантомима. Чтобы люди ездили в разные города, расширяли свой кругозор, творчески развивались - как это получилось у нас с Ольгой, у моих студенток. Если я сам не проявлю инициативу, люди ко мне не пойдут. Это все зависит от меня. Так что постараюсь найти время, чтобы привлечь людей, вызвать у них желание творить. Пока таких желающих немного. Но мы будем стараться.
Памяти Игоря Коперлеса: Каждый звук – как боль в сердце 
«Самоцветам» в Ульяновске понравилась улица Ленина 
Алексей Соколов: «Иногда я чувствую себя Ван Гогом с Красной речки» 
Веру Исаеву на конкурс привели собственные принцессы