Тридцать лет он руководил ульяновским управлением главного банка страны, пережил на этом посту смену социально-экономического строя и семь руководителей региона.
Под «советской» маркой
Татьяна Захарычева: Виктор Васильевич, ведь вы сначала 12 лет работали в системе народного контроля. Как вы относитесь к тому, что его возрождают?
В.Давыдов: А кого будет сейчас проверять народный контроль? Все ведь в частной собственности. В советской партийной системе народные контролеры не просто проверяли и находили недостатки, они принимали меры - могли отстранить руководителя от работы, сделать ему начёт, вынести выговор. А что может общественник?
- Сейчас возвращается многое «советское» - нормы ГТО, профилактическая медицина...
- А в итоге вернется и идеология. Не марксистско-ленинская, но похожая. Ведь раньше только пошел в школу — и уже октябренок, тебе внушают, что ты должен хорошо учиться, уважать старших. Потом ты пионер, а значит, должен защищать слабых, быть во всем примером. Потом — комсомол... А сейчас на каких идеалах воспитывают молодежь? И по телевизору, и в интернете — одно насилие. Вот на Украине молодежь воспитывали в духе новых героев — бандеровцев... И сейчас мы видим результат.
- Но ведь и перегибы были в советское время с идеологией...
- Перегибы всегда были и будут. У нас перегибов особенно много было в то время, когда областью руководил Геннадий Васильевич Колбин. Я его очень уважаю как большого организатора, он, как говорится, видел на три метра под землей. Но в кадровой политике у него были страшные перегибы, он ломал людей напрочь, был жестким и иногда жестоким. В некоторых районах за три года Колбин по два-три раза менял первых руководителей, причем эти люди оказывались на улице.
- А как вы усидели?
- Мы познакомились с Геннадием Васильевичем при интересных обстоятельствах. Я как председатель ревизионной комиссии обкома партии должен был показать ему свой доклад, с которым собирался выступить на партийной конференции. Встретил он меня радушно, даже ласково, быстро перелистал доклад, задержавшись только на разделе «Работа обкома партии с письмами и жалобами трудящихся» и сказал, что все хорошо, но вот этот раздел надо дополнить. «Вы ведь руководителей-алкоголиков всех знаете?» - сказал Колбин, а потом назвал трех человек, о которых нужно сказать в докладе. Я ответил, что не могу этого сделать, потому что ревизионная комиссия работает с документами, а в них ничего такого нет. Почему он меня не сместил, как почти всех руководителей областного уровня? Думаю, что в итоге он оценил мою твердость.
- Вы закончили Высшую партийную школу (ВПШ), чего там было больше — идеологии или экономики?
- Курсы экономики нам читали доктора наук, академики. Я учился с 1974 по 1976 год как раз в период развитого социализма. Некоторые преподаватели уже тогда всерьез критиковали высшее руководство страны. В то время, например, гремела инициатива встречных планов. Скажем, Ульяновский автозавод берет на себя обязательства увеличить производство «уазиков» на десять тысяч в год по сравнению с утвержденным планом. А заводы, которые производят комплектующие для «уазиков», таких обязательств не берут. Получается чехарда. В самый разгар этого почина преподаватели ВПШ говорили, что это ошибочное направление, оно продержится не больше года. Так и вышло.
К китайцам за опытом
- Вы как руководитель и профессионал сформировались в советской системе, а потом почти 20 лет работали в условиях рыночной экономики. Каково пережить такой переход?
- Тяжелейший был период. Ещё в 1988 году государственный банк был поделен на пять банков государственных же. Никто никому не подчинялся. Количество секретарей, автомобилей, начальников и так далее увеличилось в пять раз, а работа в пять раз ухудшилась. И вот так мы работали три года. А потом эту схему разрушили и пришла коммерциализация. Это то, что надо. Но коммерческие банки тоже хотели быть самостоятельными и не подчиняться Госбанку. На первых порах у нас в области было создано 19 коммерческих банков. Потом осталось семь. Потом пять, а теперь, наверное, два.
- Чем, на ваш взгляд, можно объяснить такое падение и нынешний массовый отзыв лицензий у банков?
- Акционеры и собственники часто недопонимают суть работы банковской системы. Банк у них ассоциируется с бездонным денежным мешком, откуда можно брать бесконечно. Дают кредиты по дружбе, по кумовству или чтобы получить откат. Таких примеров полно. Потом деньги не возвращают, и банк не может выполнить обязательств перед своими клиентами.
К сожалению, у нас до сих пор неустоявшиеся рыночные отношения. Не то что на западе, где все это было сотни лет.
- Но вот китайцы же сумели быстро построить нормальный рынок...
- Китайцы гораздо раньше нас пустили на свою территорию американцев и европейцев строить совместные предприятия. А у нас тем временем ликвидировали ключевые министерства - электронной промышленности, станкостроительной, автомобильной... Так не стало ни министерств, ни промышленности. А в Китае ничего не ликвидировали, и там все есть. Я был в Китае в 1992 году, когда создавались рыночные отношения в банковском секторе. Центробанк послал в командировку изучить опыт работы. Там руководящая роль однозначно принадлежит Народному банку Китая.
Дело о миллиардах
- В одной из своих книг вы упоминали о невероятном хищении денег из Центробанка...
- По-моему в 1994 году у нас увели 18 миллиардов рублей не деноминированных денег, а через год или два — ещё три с половиной. Первый раз деньги ушли в Эстонию по фиктивной авизовке, которую мы получили из Самары. Сам документ был совершенно правильный, но за ним — мошенничество, совершенное с помощью сотрудницы самарского расчетно-кассового центра. У нас по этому делу никого не привлекли к ответственности, но вообще по нему были осуждены одиннадцать человек. А второй случай совсем другого характера. Была у нас молоденькая сотрудница, за которой красиво ухаживал галантный армянин. Как-то он сумел уговорить ее передать ему документы на крупную сумму. Вроде бы просто посмотреть, из любопытства. Так за неделю она ему передала девять документов на три с половиной миллиарда рублей. А он с помощью каких-то средств исправил направление платежа, и деньги ушли в Москву. Мы сами разоблачили эту махинацию, заявили в прокуратуру, ФСБ. Его поймали. Оказался международным преступником, 16 паспортов у него было.
Дворцовая история
- Как вам удалось в сложные 90-е построить в Ульяновске такое здание Центробанка — настоящий дворец?
- Новое здание Госбанка в Ульяновске должны были построить еще к 100-летию Ленина на том самом месте, где сейчас стоит здание Центробанка, но не успели. И только в начале 90-х мне удалось добиться финансирования. Я пробивал деньги на строительство здания банка, и за счет этих средств мы финансировали еще и строительство областной детской многопрофильной больницы, хирургического корпуса онокодиспансера, госпиталя ветеранов войн. Об этом мало кто знает, деньги-то шли через «Стройзаказик».
Зато как мне доставалось от журналистов! Писали, что строится дворец из золота на народные деньги. А теперь это здание - гордость города. Построит ли в Ульяновске кто-нибудь что-то подобное?
- В гостинице Центробанка останавливались все знаменитости, которые приезжали в Ульяновск. Запомнились какие-нибудь встречи особенно?
- Да, знаменитостей у нас останавливалось много, но мне особенно запомнился неожиданный визит ко мне Мелитона Виссарионовича Кантария — того самого, который вместе с Егоровым водрузил знамя Победы над Рейхстагом. Как-то секретарь докладывает: «К вам Кантария». У меня мелькнуло в голове: «Неужели тот самый?», и тут же мысль ушла. Заходит немолодой человек, сразу показывает удостоверение Героя Советского союза, подписанное Сталиным. Сели за стол, чаем его угостил, а потом он рассказал, что пришел за помощью: его племянник отгрузил Ульяновскому облпотребсоюзу 60 тонн грецких орехов, а денег не получил. Звоню, выясняю, в чем дело. Оказывается, на товар не было сертификата качества и справки, что орехи принадлежали именно сдатчику. Объясняю гостю, что ничего не могу сделать, нужно взять справку. А он говорит, что жаловаться на меня будет. Ну что ж, говорю, жалуйтесь, Мелитон Виссарионович, только давайте сначала сфотографируемся вместе. Сфотографироваться Кантария не отказался. Потом он действительно на меня жаловался, я этот случай описал в одной из своих книг
- Виктор Васильевич, чем живет на пенсии руководитель такого масштаба? Пишет воспоминания?
- Свой уход на пенсию я воспринял как возвращение к семье. Я с детства относился трепетно к семейным ценностям, но работа всегда занимала в моей жизни первое место, все остальное в нее «встраивалось». Теперь наверстываю упущенное, с удовольствием занимаюсь дачей. А на воспоминания о прожитом, которые сложились в три книги, меня сподвигли мои родные. Пусть эти книги останутся моим любимым внукам, как мне в свое время остались отцовские письма с фронта.
Сильная женщина 
Супруги Титовы. Она думала, что он бабник, а он оказался другим 
Кофе на песке. Как предприниматели 90-х делали себя и меняли Ульяновск