Фронтовая закваска
Научно-исследовательский институт атомных реакторов в Димитровграде Олег Казачковский возглавлял с 1964 по 1973 год, и оставил о себе самые добрые воспоминания не только у коллег по научному цеху, но и у руководства города, области. Его помнят как человека, очень приятного в общении, открытого, умного. Газис Мавзютов, в то время первый секретарь Мелекесского райкома КПСС, и сорок лет спустя помнит свои впечатления от знакомства с Казачковским.
- Он ведь прошел всю войну, руководил разведкой артиллерийского полка. И в нем сразу чувствовался настоящий фронтовик - цельный, отзывчивый человек. Олег Дмитриевич был крупным ученым, и казалось бы - должен был жить в основном наукой. Но это не про него. Он, например, очень интересовался проблемами сельского хозяйства. Помню, даже предлагал построить в совхозе «Черемшанском» маленькую атомную станцию, чтобы отапливать теплицы. Кстати, его идею позже реализовали где-то в Горьковской области.
Секретные физики
Лауреат Ленинской премии, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, профессор, доктор физико-математических наук, Олег Казачковский, влюбился в физику еще в школе, закончил физический факультет Днепропетровского университета, потом аспирантуру, но о ядерной физике тогда и речи не было.
Озарение пришло на войне, в одном из писем с фронта в 1944 году он написал слова, которые оказались пророческими: «Меня прельстили атомное ядро и возможность получения практически неограниченных количеств энергии».
После демобилизации Казачковский признался своему довоенному научному руководителю Виталию Данилову, что хочет уйти от него и заняться ядерной физикой. И тот свёл его со своим другом, «главным электронщиком страны» Александром Лейпунским. «А что вы знаете по ядерной физике?» – спросил Лейпунский Казачковского и получив честный ответ: «Ничего не знаю», подвел черту: «Ну, тогда я вас беру».
В конце 1947 года Лейпунский и Казачковский уехали работать в Обнинск в обстоятельствах чрезвычайной секретности. А в начале 1950 года на правительственном уровне было принято решение заниматься проблемой реакторов на быстрых нейтронах.
- Но нам было не привыкать - мы все были тогда секретными физиками, - вспоминал Олег Казачковский в одном из своих интервью, - Помнится, мы обсуждали… как же так, на первую в мире Женевскую конференцию Курчатова не пустили… И пришли к выводу, что Курчатову надо сбрить бороду и надеть парик, и в этом случае он стал бы выездным. Чего-чего, а шутить мы тогда умели!
А еще эта команда умела отлично работать: в исследованиях по быстрым реакторам советские ученые опередили сильнейшие державы мира: США, Францию, Германию, Италию, Японию, Великобританию. И к вопросу секретности, вознесенному политиками на алтарь, у ученых было свое отношение.
Очень тепло вспоминал Олег Дмитриевич одного из крупных немецких коллег - Клауса Фукса. После прихода к власти Гитлера Фукс эмигрировал в Великобританию, потом переехал в Лос-Аламос (США), где трудился над разработкой атомной бомбы.
Вероятно, Фукс придерживался коммунистических взглядов, поэтому из принципиальных соображений (бесплатно) передал СССР многие основные параметры, которые нужны были для создания атомной бомбы. Кстати, знаменитый немец приезжал в гости к Казачковскому, когда тот был уже директором НИИАРа.
- Помню, мы устроили приём в честь немецкой делегации в кафе. А там что-то отмечали наши радиохимики. Все выпили немножко, начались танцы, - вспоминал Олег Дмитриевич. - Одна лаборантка-химичка, девчушка рыжая, пышная стала вызывать Фукса танцевать. Уж не помню, какой там танец был, как бы ни цыганочка. Фукс поднялся и стал тоже как-то ногами перебирать. Пара всем понравилась - он уже пожилой, солидный, а она смелая "пышка".
Димитровградский период Казачковского продлился с 1964 по 1973 год. В НИИАРе под его руководством в кратчайшие сроки (всего за пять лет) был создан реактор БОР-60 - первый быстрый реактор, вырабатывавший электроэнергию.
Альтернативы нет
- Я всю жизнь хотел заниматься наукой, и всю жизнь мне что-то мешало. Вот только теперь мне, наконец, удалось вернуться к научным занятиям, - вспоминал Олег Казачковский, когда ему минуло уже 72 года. Это была шутка, но со значительной долей правды. Как человека активного, неравнодушного, его постоянно привлекали к общественной и административной работе, а он ею тяготился:
- Я чувствовал себя не в своей тарелке на всяких семинарах для профсоюзных работников, не знал даже тех терминов, которые они употребляли. Приходилось разбираться...
Олег Дмитриевич Казачковский родился при царе, работал в СССР, в условиях капиталистическойРоссии, и всегда был убежден, что будущее человечества просто невозможно без использования атомной энергии. Он считал, что отказ от атомной энергетики, как от потенциально опасной, — не выход.
- Атомную энергетику нужно продолжать развивать, - писал он в конце жизни. - Да, конечно, кто-то со мной не согласится. В пример можно привести историю с Чернобылем, недавнюю ситуацию на Фукусиме-1. Я всегда говорил, что вопросам безопасности реактора нужно уделять особое внимание, но слышал в ответ: «Да и так все нормально работает».Реальной альтернативы атомной энергетике у человечества пока просто нет. Запасов урана на планете хватит на несколько десятков тысяч лет. А вот вопрос безопасности стоит очень остро.
Ядерщики из Новосибирска примут участие в создании термоядерного реактора 
Физики и клирики. На земле Серафима Саровского православие возродили учёные 
На Нобелевскую премию по физике претендовали российские ученые 
НИИ ядерной физики сделал космос доступнее для студентов Чувашии 
Физик Сергей Борознин: «С помощью нанотехнологий усовершенствовали асфальт»