Этим летом «АиФ» предложил своим читателям собирать материалы о населённых пунктах региона, которые уже исчезли или скоро могут исчезнуть с карты региона. И вот – очередная история. Ботьмы и Ерзовки не стало за считанные часы.
Ботьма: трагедия храма
Первое упоминание о селе Ботьма Архангельской волости, что в 20 верстах от Симбирска, встречается в 1630-е годы у путешественника, географа, историка, математика, физика Адама Олеария.
В переводе с мордовского языка «Ботьма» - «место, поросшее тальником». За околицей села расстилались заливные луга волжской поймы, богатые разнотравьем, это было одно из немногих поселений мордвы, в прошлом удельных крестьян, не знавших крепостной зависимости.
В 1897 году по первой российской переписи в деревне 194 двора,1028 жителей. Известно, что жители села принимали участие в крестьянских волнениях 1905-1907 годов. Но в том же 1907-м в Ботьме освятили каменную церковь, которую строили девять лет на средства местных прихожан и прихожан из соседней Ерзовки. Храм имел один престол во имя Святого и Чудотворца Николая. В церковной ведомости отмечалась бедность утвари. Вероятно, первым священником Никольского храма стал 30-летний Дмитрий Иванов Смирнов, получивший духовное образование на Комиссарских курсах в Казани и в Симбирской духовной семинарии.
В 30-е годы в Ботьме был образован колхоз «Единый путь». И вот тогда-то и случилась одна история, связанная с Никольской церковью и её служителями. Житель села А. Н. Козлов вспоминал: «Во время коллективизации мой дед одним из первых вступил в колхоз и стал трактористом. Местное население посчитало, что «железная телега» не может двигаться иначе, как только бесовской силой. Однажды группа сельчан, явно без церковного благословления, решила сжечь трактор вместе с трактористом. Деду удалось вырваться, и он отделался ожогами, но трактор сгорел. По этому факту было возбуждено дело. В итоге на Соловки поехали два священника из местного храма и семь монахинь. Судя по составу осуждённых, ни зачинщиков, ни исполнителей среди них не было. В августе 1941 года церковь закрыли под надуманными предлогами. При затоплении Храм взорвали».
Место в пойме Волги, где раскинулось село Ботьма, было великолепным и по красоте, и богатству природы. Население села занималось хлебопашеством, рыболовством, сбором даров и рубкой леса, собирали всевозможные ягоды, плоды дикорастущих яблонь, вишни, калины, съедобные и лечебные травы. Сенокосные заливные луга давали богатый урожай сена. Скотину с метками выпускали в луга, и за лето она нагуливала большой вес.
В 1955 году жителей Ботьмы переселили в Дмитриево-Помряскино, Архангельское, Ивановку и посёлок Рыбацкий (Ленинский), а село погрузилось под воду.
Ерзовка: плач над Волгой
Ближайшая соседка Ботьмы, Ерзовка, попала в зону затопления одной из первых - в 1954 году. Сохранились воспоминания Виктора Лямаева о том, как его мать описывала эти события. Они проливают свет на трагедию обеих деревень: «Это было настоящей бедой. Целыми сёлами людей выгоняли с насиженных мест, с родины, заставляя бросать дома. Больше всего страдали зажиточные сельчане, ведь если при раскулачивании им оставляли жильё, то при затоплении перевезти дом успевали только бедняки, которые жили в деревянных домах. Остальных «затопленцев» селили в общежитии, так как каменные дома нельзя было перевезти. Но и это не самое страшное. Люди не могли простить властям, что воду пускают на кладбище, где покоились целые поколения их предков. В деревне стоял настоящий вой. Впоследствии жители ушедших под воду селений, работавшие в рыбколхозе, образовали посёлок Рыбацкий, а часть ерзовцев переселили в Чердаклы, Дмитриево-Помряскино и Ивановку».
Если конец Ерзовки описан детально, то о её начале есть только общие сведения. Возникла деревня во второй половине XVII столетия. Переселенцы прибыли из Симбирского, Ломовского, Саранского и других уездов. Жители занимались земледелием, разводили скот, который пасся на бескрайних заливных лугах. Рыбу ловили для собственных нужд.
По первой российской переписи 1897 года видно, что Ерзовка меньше Ботьмы: в деревне 160 дворов, 898 жителей. Но уже в 1914-м в деревне 190 дворов, населения – свыше тысячи человек. Жители имели 257 лошадей,160 коров,1548,9 десятины земли, 3 ветряных мельницы. Безлошадных хозяйств - всего 31. Словом, деревня была зажиточной. Бедных хозяйств немного, да и то только там, где не было мужчин. Но таким семьям помогали всем миром.
Не земля, а рай
Яркие воспоминания о своей родине оставил Николай Николаевич Афанасьев (родился в Ерзовке 28 августа 1941 года): «… Когда весной речка выходила из берегов из-за обилия растаявшего снега, она широко разливалась и затапливала все огороды иногда наполовину, иной раз вплотную приближалась к задворкам домов. У всех сельчан к этому времени уже были подготовлены лодки. Они обычно стояли на приколе у плетней. Родная Ерзовка! Каким благодатным раем ты была. Какая красота природы, какие богатства окружали её.
В деревне было пять улиц: Каменная (дома были кирпичными), Курмышка, Гора, Новая линия и Конец - самая длинная улица. У многих дома состояли из одной большой комнаты с полатями и сеней, крыты были тёсом, реже - соломой.
В 1934 году семья переезжает в лес на кордон четвёртого участка. Этот участок являлся зоной, где на лесных делянках трудились заключённые. Жили они в бараках, обнесённых колючей проволокой. Рядом с кордоном находилось большое озеро. Здесь рыбаки ловили рыбу для зоны. В притоке Волги Княгиньке было очень много рыбы: карпы, лещи, судаки, стерлядь, осетры, сомы и белуга.
Сколько всевозможных ягодных кустарников росло в лесу! Буквально за огородами - речка, за ней лес. А в лесу дикий лук и щавель, клубника и ежевика, брусника и барыня-княгиня. В другую сторону, за полем, находился тоже лес. В нём собирали малину и рвали орехи. Весну, лето и осень лес кормил жителей деревни. Взрослые запасались на зиму основательно: вёдрами и корзинами несли из леса черёмуху, калину, чёрную смородину, торловник (тёрн). Запасались и грибами. Собирали волнушки, рыжики, маслят, опёнки, подосиновики и подберёзовики, грузди и белые грибы. В лесу было много яблонь и ранеток.
Лес обеспечивал сельчан и лыком. Из лыка липы старики плели лапти и ступни, изготавливали кузова и кошёлки. В лесу добывали мёд, находя скопления диких пчёл в дуплах больших деревьев. А сколько в лесу было целебного разнотравья! Каждая семья запасалась зверобоем, душицей, чередой, иван-чаем, тысячелистником, цикорием, чистотелом, липовым цветом, корой крушины и другими травами. Большую радость приносили родники. Сколько их было в окрестностях деревни, не сосчитать. Много било из-под земли вдоль берега реки, много пряталось в лесу. Вода в них была ледяная, кристально-прозрачная-целебная.
В годы войны, да и в послевоенные годы жить было неимоверно трудно: все продукты сдавали государству, чтобы обеспечить армию всем необходимым. Каждый дом был обложен натуральным сельхозналогом: сдавали картофель, мясо, молоко, яйца, шерсть, овчины. С 1946 года приусадебные участки обложили вообще непосильными налогами, даже за фруктовые деревья надо было вносить плату (плодоносят они или нет - всё равно плати). В эти годы многие семьи голодали и вынуждены были, чтобы выжить, питаться конориками, конским щавелём, степной кашкой, лебедой, диким луком. Из отрубей и картошки пекли хлеб, сидели на тыкве и свёкле…
С фронтов Отечественной войны не вернулось более 110 уроженцев деревни. Многие пропали без вести».
Конец Ерзовки, пережившей военное лихолетье и трудности послевоенного времени, был стремительным. Деревня с красивой пристанью, рыболовецкими хозяйствами и заливными лугами ушла под воду буквально за несколько часов.
Смотрите также:
- Великая отечественная война глазами участницы сталинградских событий →
- От войны до тюрьмы: зигзаги судьбы Рядового Победы Николая Ряскова →
- Вниз по Волге-реке →