Мы открываем рубрику «Бессмертный полк» рассказом о прославленном лётчике Великой Отечественной войны Николае Охотове, который привезла за 140 километров в редакцию его дочь.
От верстака в небо!
«Военно-воздушный флот всегда был и будет гордостью нашей страны, а лётчики – её славой. Меняются времена, меняются эпохи, совершенствуется авиация, но небо остаётся неизменным, то самое небо, о котором в детстве мечтают многие мальчишки во всякое время и некоторые из них осуществляют свою мечту. Не был исключением и мой папа - Охотов Николай Никитович, 1907 года рождения, родом из Новодольских Посёлок Барышского района. Он был лётчиком-истребителем в 1930-1940-е годы. Лётный путь его протянулся от Дальнего Востока через Забайкальский, Приволжский и Белорусский военные округа, через фронта Великой Отечественной войны и до Берлина.
К своей заветной цели он пришёл не сразу. В четырнадцатилетнем возрасте, вылетев из родительского гнезда, поступил учиться в Ульяновскую профшколу. Проучившись в ней четыре года, приобрёл сразу несколько специальностей, в том числе специальности столяра, токаря, слесаря. Затем три года работал токарем на Инзенском лесозаводе №4, откуда и был призван в 1929 году Инзенским райвоенкоматом в Красную армию, в полковую школу связи г. Куйбышева Приволжского военного округа курсантом. И только после этого начинает осуществляться его давняя мечта стать лётчиком.
С июня 1930 года он переводится в Вольскую военно-теоретическую школу лётчиков (Саратовская область), в декабре 1931-го оканчивает её и сразу же поступает в Борисоглебскую военную школу лётчиков (Воронежская область). В марте 1933 года оканчивает и эту школу, после которой становится младшим лётчиком. Его сразу направляют в 9-ю тяжёлобомбордировочную бригаду - это станция Сещинская Белорусского военного округа. Там он становится командиром корабля, а с октября 1936 года по август 1938-го - инструктором-лётчиком. Потом переводят в белорусский город Орша в соединение 6062 старшим адъютантом авиаэскадрильи. И снова в Борисоглебск – на курсы комиссаров-лётчиков, после чего перебрасывают в Забайкальский военный округ в 13-й истребительный авиаполк заместителем командира полка по политчасти. Было, конечно, трудно, как он рассказывал. С того момента, как начал самостоятельную жизнь, ему многое пришлось пережить: и холод, и голод. Некоторые из его друзей, будучи курсантами, не выдерживали и возвращались домой. Небо было смыслом его жизни, и как бы ни было тяжело – он всё выдержал.
Командир и «отец»
В начале войны мой папа уже опытный лётчик-истребитель. В конце 1941 – начале 1942 года он воюет в 51-м истребительном авиаполку. Вот что я прочла из служебного отзыва одного из боевых листов: «За время пребывания в 1-й АЭ. 51 АП тов. Охотов показал себя как дисциплинированный командир, требовательный к себе и подчинённым, политически развит, морально устойчив, среди товарищей пользуется авторитетом».
В мае 1942 года его переводят в 1-й штурманский авиаполк Забайкальского военного округа командиром эскадрильи. Фронтовой путь начал 13 марта 1943 года в 30-м Гвардейском Краснознамённом истребительном авиаполку, 272-й истребительной авиационной Гомельской дивизии, 16-й Воздушной армии. Фронт уже укреплялся и продвигался вперёд. Ржев, Вязьма, Ельня – драки были жаркими. В воздушных боях немец бил в первую очередь по главным своим целям, по командирам, а определялись они по номеру самолёта. Из рассказов папы я поняла, что Орловско-Курскую дугу нельзя было описать словами. Он говорил «мясорубка», рассказывал, что была такая «каша», где ничего нельзя было разобрать. Он сам сбивал вражеские самолёты, сбивали и его, но своей машины не потерял ни одной. Удивительно, он ни разу не был ранен.
Самовольно, но без потерь
Однажды его сбили над оккупированной Украиной, и ему пришлось скрываться в стоге сена, где его прятала одна женщина, чуть позже ему удалось перебраться на свою территорию. Во время войны лётчиков и комиссаров немцы в плен не брали, расстреливали на месте, потому что боялись.
С начала войны на крыльях истребителей устанавливались защитные плиты, за счёт которых самолёт становился тяжёлым и неразворотливым. Мой папа предложил их снять - не разрешили, тогда он снял самовольно. Самолёт начал маневрировать в воздухе в полную свою мощь. Увидели это с земли и по всему фронту отдали приказ: «Убрать плиты с истребителей». Понятно, какой получился итог - больше сбитых самолётов противника и меньше своих потерь.
В воздухе лётчики папу звали «отец». С такой теплотой к нему относился его личный состав, с которым он штурмовал аэродромы противника, его технику, объекты, сбивал самолёты, летал на прикрытие наших наземных войск во время наступательных боевых операций и шёл к Победе через Белоруссию, Польшу, Германию к Берлину.
На фронте за девять сбитых самолётов лётчикам присваивали звание Героя Советского Союза. Сбитые самолёты регистрировали только строго с земли, то, что было не на виду, в расчёт не брали. Как утверждали бумаги, отец сбил шесть самолётов, но он говорил, что было гораздо больше.
Летал на самолётах ПО-2, УТ-2, УТИ-4, И-15, И-16, И-153, ТБ-3, на ЛаГГ-3, «Аэрокобре». В 1944 году во время летних боёв мой отец получил свои главные награды при освобождении Белоруссии (Витебск, Бобруйск, Минск): орден Красного Знамени – в июле, орден Отечественной войны II степени – в августе. Всего 15 лётчиковгвардейцев из их подразделения особо отличились в это время. В дополнение к этим высоким наградам всем им выдали официальную фотографию с подписью «Герои летних боёв 44-го года».
В ноябре Николай Никитович Охотов получил медаль «За боевые заслуги», позднее – орден Отечественной войны I степени, медали «За взятие Варшавы», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией» и орден Красной Звезды.
Всего восемь боевых наград, о чём свидетельствует сохранившаяся реликвия в моём доме - орденская книжка.
В октябре 1944 года был направлен в Липецкую высшую офицерскую школу лётчиков. Затем снова на фронт в должности помощника командира полка по ВСС (военно-стрелковая служба).
Войну мой папа закончил в звании гвардии капитана в Берлине. Кружил над Рейхстагом, видел и Бранденбургские ворота.
После Победы служил в ВВС до 14 ноября 1945 года. Был уволен в запас приказом Главнокомандующего группой Советских оккупационных войск в Германии с назначением ему персональной пенсии. К тому времени выслуга была у него 26 лет.
Конечно, я сама не могу рассказать так, как бы это сделал мой отец, потому что это только часть далёкого звёздного пути моего отца-лётчика, которого уже нет в живых 34 года, восстановленная по памяти и по сохранившимся военным документам. Говорят, лётчики не умирают – они просто улетают и не возвращаются. Я в это верю…
Светлана Охотова, Новодольские Посёлки Барышского района. Фото из личного архива
От редакции
Мы ждём писем от читателей «АиФ» в рубрику «Бессмертный полк» с воспоминаниями, фотографиями, 100 словами о ваших близких родственниках-участниках ВОВ по электронной почте aif@mosaica.ru или обычной.
Антонина Червякова: «Я первая узнала о том, что закончилась война» 
Клавдия Иванова: «Они спрашивают, видела ли я Гитлера, было ли мне страшно» 
Любовь как изумруд. Воспоминания детей войны. 
«Дневник войны» ульяновца Александра Ведина прочитал Михаил Пореченков 
71 факт о войне. Ульяновск – фронту и тылу. Часть 7, окончание