За эти годы она снискала поистине неувядаемую любовь ульяновских зрителей, которые всегда с нетерпением ждали и продолжают ждать от неё новых ролей, новых ярких сценических образов.
Актёр учится всю жизнь
- Зоя Михайловна, что для вас театр – работа или образ жизни?
- Никогда в театре не смогли бы служить нормальные люди – те, для кого важно, чтобы было два выходных дня, чтоб оплата труда была соизмерима с затраченными усилиями, чтобы отдавать работе не более восьми часов в день, чтобы нормально завтракать, обедать и ужинать. Даже если есть дом, семья, прочие радости и заботы – актёр живёт в театре. Мой сын вырос в театре и, едва ему исполнилось полгода, поехал со мной на гастроли. В декретном отпуске я не была ни дня, вышла с больничного – и сразу на работу. Так что вся жизнь проходит в театре, а иногда даже отпуск я провожу вместе с ним… Поэтому театр, безусловно, - это образ жизни, причём не только для меня, но и для всех, кто связал с ним свою судьбу.
- Существует такое мнение, что актёр учится всю жизнь, в том числе и у своих персонажей. Согласны ли вы с этим?
- Бесспорно! Персонажи учатся у меня, а я учусь у них. Это взаимное обогащение. Готовясь к ролям в классических спектаклях, необходимо изучать эпоху, в которую собираешься погрузиться, проникнуться духом времени, образом мыслей и оттенками чувств, которые были тогда свойственны людям. Нередко приходится создавать сценические образы людей, которые совершенно не близки мне по характеру, но у которых есть, чему поучиться. Театр для актёра – не только дом, но и школа, мы учимся всю жизнь у режиссёров, коллег и, конечно, у наших героев. В ГИТИСе мне преподавали сценическое искусство великие педагоги, ученики Станиславского, но только сцена может по-настоящему научить актёрскому мастерству.
- Кстати, об учёбе… Не кажется ли вам, что сейчас студенты актёрских факультетов и молодые актёры несколько иначе, менее серьёзно, относятся к профессии, чем ваше поколение?
- Да! Несколько иначе… Думаю, вовсе не потому, что каждый хвалит своё время. И дело здесь не в молодёжи, не в личных качествах молодых людей, а в том, что само время изменилось. Время сейчас странное… Мы учились, прекрасно понимая, что выбрали трудную, часто неблагодарную и совершенно не денежную профессию. И в былые времена, и сейчас высокие гонорары получают лишь те актёры, которые работают с кино и телевидением. О шоу-бизнесе я вообще говорить не хочу – он к актёрской профессии никакого отношения не имеет. Конечно, я не могу осуждать молодёжь за стремление заработать. Это нормально – стремится к собственному благополучию и благосостоянию своих семей. И у нас в театре одно время была текучка молодых кадров – уходили туда, где предлагали более выгодные условия. Но сейчас молодое пополнение труппы на девяносто процентов состоит из выпускников театрального отделения нашего университета, которых мы сами и учили. Ульяновская актёрская школа, кстати, на высоком счету по всей России – и в московских театрах работают наши выпускники, и в кино снимаются. Они-то и составляют костяк молодой части нашей труппы.
Они не вылезают из театра, они довольны, они хотят работать. А то, что они хотят получать больше денег, вполне понятно. Какая жизнь, такая и молодёжь…
Роли, которые нас выбирают
- Достаточно ли бывает только одного таланта, чтобы получить желанную роль?
- Театр – дело подневольное. Актёры целиком зависят от желания и видения режиссёра, независимо от таланта, опыта, авторитета, званий. Роли мы себе не выбираем… Но люди одарённые всё равно дорогу себе пробьют. Режиссёр сам заинтересован в актёре, если видит его талант, самоотдачу и желание работать.
- Есть ли среди созданных вами сценических образов какие-то «любимчики»?
- Есть роли, которые дороги, потому что связаны с какими-то этапами жизни, открытием новых граней творчества. Но роли – это наши дети, и они все одинаково любимы: и большие, и малые. Ни разу мне не случалось сыграть такую роль, за которую мне было бы стыдно, которую я играла бы неохотно. Конечно, не все они были в равной степени хороши, но даже творческая неудача – повод по-матерински пожалеть своих героев.
- Бывает ли так, что вы не согласны с режиссёрской трактовкой образа? Что вы делаете – соглашаетесь или стоите на своём до конца?
- Мне обычно везло на режиссёров. Конечно, бывают вещи, с которыми я могу не соглашаться, но хороший режиссёр обычно не давит на актёра, а старается его убедить в своей правоте. Дискуссии по трактовке образа бывали, но, как правило, удавалось договариваться. Однако если режиссёр на чём-то настаивает, выполнить его установку – часть актёрской профессии. Нас много, а он один. Он видит спектакль целиком, а каждый из нас – только свою роль. К примеру, Юрий Семёнович Копылов был «диктатором», но он точно знал, что он хочет получить в итоге, требовал этого, и мы выполняли. В итоге получались достойные, хорошие, интересные работы.
- Каким, по вашему мнению, должен быть театр – классическим или авангардным? Или одно другому не мешает?
- Театр должен быть многогранным, особенно провинциальный. Если, например, в Москве сотни театров, то каждый может выбирать свою стезю. Что касается нашего театра, то всё должно быть в нём сочетаемо. Я - за классический театр, но сценическое искусство должно развиваться, и эксперимент нередко открывает для этого возможности. Другое дело, что даже авангардные постановки должны делаться профессионально. Просто прыгать и скакать, ходить голыми – это ещё не искусство.
Актёрское братство
- Кого из собратьев по профессии вы считаете примером для подражания?
- Кумиры должны быть! Обожаю Алису Фрейндлих. Я была студенткой, а она - молодой актрисой, и я ею была просто покорена. Восхищаюсь Аллой Демидовой и Светланой Крючковой. Что касается коллег по театру, то я с глубоким уважением отношусь ко всем. С Клариной Ивановной Шадько мы уже сорок три года живём в одной гримерке. Мы даже называем друг друга «сокамерницами», дружим в жизни и творчестве, часто играем посменно одну и ту же роль. У нас сложились замечательные отношения без «привкуса» конкуренции, хотя для театральной жизни это и не типично. У нас вообще театр замечательный и в плане отношений в коллективе – живём одной семьёй, независимо от поколений. Нас объединяет нечто большее, чем просто профессия. Этому порой удивляются даже актёры из других театров, приезжающих к нам на гастроли.
- Жив ли ещё в театре дух Станиславского?
- Как бы ни развивалось театральное искусство, система Станиславского остаётся его основой. Русская театральная школа живёт и будет жить по Станиславскому. Это, как азбука - писать можно, что угодно, но буквы-то одни и те же…
- Каковы планы на будущее?
- Хочется просто работать. В июне у меня был юбилей – 65 лет, и театр мне сделал подарок – бенефис. Там мы сыграли с Клариной Ивановной в спектакле «Незабудки» по пьесе Людмилы Улицкой. И это пока последняя премьера, где у меня была роль. Прошло несколько месяцев, и хочется чего-то ещё. Работа для актёра – это жизнь, это лекарство от всех болячек. Особенно это чувствуется с годами, когда начинаешь понимать, что закат ближе, чем рассвет, когда обостряется чувство, что очень многого не успела. И я знаю, что мои зрители, с которыми мы вместе более сорока лет, ждут от меня новых ролей. Нет, я не хотела бы умереть на сцене, но я хотела бы продолжать на сцене жить.
Досье АиФ:
Актриса Ульяновского областного драматического театра, Народная артистка России. Родилась в 1947 году в г. Владимире-Волынском Волынской области Украинской ССР в семье военнослужащего. Детство и юность прошли в г. Самборе Львовской области, где она закончила среднюю школу. В 1965 году поступила в Государственный институт театрального искусства в Москве, после окончания которого в 1969 году стала актрисой Ульяновского драматического театра, где за эти годы сыграла более двухсот ролей. В 2006 году Зое Михайловне было присвоено звание Народной артистки России.
Эдуард Терехов: «Мы предельно серьёзны в любом формате» 
Актёры ульяновского театра – в защиту «маленького человека» 
Владимир Бирюков: «Петрушка не мог стать членом КПСС» 
Александр Колтун: «Наши куклы говорят и дышат сами» 
Марина Корнева: «Хороший актёр каждый спектакль играет по-другому»