Антиквар Владимир Савелов: «К вещам и людям надо относиться бережно»

Владимир Савелов приехал в Ульяновск 40 лет назад, чтобы работать на только что построенном авиапромышленном комплексе – будущем «Авиастаре». Начинал токарем, а теперь стал… антикваром.

«Да! Вот это – наше поколение, рудиментом в нынешних мирах, словно полужёсткие крепления или радиолы во дворах», – пел незабвенный бард Юрий Визбор о своей послевоенной юности. Именно «рудиментарные» вещи, такие как лыжные крепления и радиолы, модельки советских автомобилей и проводной радиодинамик как нельзя больше характеризуют эпохи и соответствующие им поколения. Часы настенные и ручные, утюги, керосиновые лампы, кинокамеры, значки, ёлочные игрушки – фигурки сказочных персонажей. Ко всему этому хочется прикоснуться, покрутить в руках, представить себе их хозяев и то время, когда всё это было в ходу.

Рудименты и реликты

А. Юхтанов: Владимир Николаевич, откуда у рабочего паренька взялась тяга к старине?

В. Савелов: Да не знаю. Понравилось это дело. Люблю, когда люди приносят старые вещи, люблю их восстанавливать…

– А с чего всё началось?

– Это было ещё в советское время. Вот появилось у меня такое непреодолимое желание – захотелось коллекцию монет собрать. Тогда набирал ещё бессистемно. Попалась, купил, положил. А в двухтысячных уже задался целью собрать коллекцию советских монет. Для этого дал объявление в газету.

– Всей советской эпохи? С 20-х по 80-е?

– Да. И не так-то просто это оказалось. Есть среди них очень редкие. Даже после 1991 года выпускались очень интересные монеты. И в 30-е, и в 40-е годы. Но настоящим моим увлечением стали часы. Трудно сказать, откуда это взялось. Я хоть и детдомовский, но уже потом изучил свою родословную. Оказывается, мой дед был часовщиком. Первые старинные часы, которые попали ко мне в руки – это были кировские механические наручные часы с надписью «СССР». Я привёл в порядок внешний вид – корпус, стекло. Сам научился полировать стёкла.

– И механизмы сами ремонтируете?

– Нет. Для этого обращаюсь к часовщику-профессионалу. Моя задача – привести предмет в порядок, скомплектовать его.

– Здесь у вас выставлены вещи на продажу. А есть в вашей домашней коллекции что-то такое, что вы приобрели и ни за что не расстанетесь?

– Конечно! Есть очень редкие ручные часы, которые выпускались в малом количестве. Например, часы «Победа», выпущенные, допустим, по заказу Куйбышевского таксопарка. И выдавались таксистам за определённые успехи. Потом я случайно нашёл один редкий экземпляр – это «40 лет Казахской ССР». С ними пришлось повозиться. Какой-то нестандартный маленький корпус, к нему ничего не подходит, механизм – вроде есть для таких часов, да не такой. Пришлось из мелочей его собирать. Но я этого добился, и подлинный экземпляр у меня есть, в отличном состоянии. Есть часы-хронограф с тремя циферблатами. Есть часы, которые я бы хотел приобрести, но их нет пока. Надеюсь, что кто-то принесёт – это бывает. Ради часов я даже решил расстаться с монетами, пустил их в продажу. Посмотрите, даже советский секундомер может быть интересен. Вот этот рассчитан на хронометраж сразу для двух-трёх спортсменов. Есть у меня и царские часы. И французские XIX века с изображением Наполеона III. Вот олимпийские часы 1980 года. Позолота. Это наши лучшие отечественные образцы. И иностранцы, конечно, покупали.

Помойка, барахолка, далее – везде

– Откуда к вам поступают экспонаты?

– Вот, посмотрите – на стеллаже стоят весы. Начало XIX века. Нашли их просто в мусорке. Я отмыл, привёл в порядок. Они, оказывается, работают. С такими весами торговали на рынке или в какой-нибудь лавке. Размечены пуды и фунты, сделано за границей, но для России. Там есть соответствующая надпись. Никогда не гонялся за таким экспонатом. А он вот сам ко мне, раз – и «пришёл».

– То есть иногда вещи поступают, грубо говоря, с помойки. Откуда ещё?

– Разумеется, с барахолки на Дамбе, которую я регулярно посещаю. Недавно открылась ещё одна возле аэропорта. Но в таких местах есть своя специфика. Много «перекупов», которые живут перепродажей этих вещей. У них просто компьютер в голове. Знают запросы конкретных коллекционеров. Например, покупая что-то за 20 рублей, такой человек знает, какой коллекционер именно за такой вещью гоняется, чтобы принести ему уже за 100 рублей. Вот там я приобрёл эту картину, которую написал масляными красками пленный немец. Много их у нас работало после войны. Жил на квартире какой-то бабушки. И нарисовал на картонке от немецкого ящика из-под боеприпасов вот этот паровоз с вагонами, оставил на память хозяйке квартиры в 1946 году.

– Кустарная, конечно, картинка. Но ценное свидетельство того времени. Поезд, наверное, это мечта пленного о возвращении домой…

– Конечно. А вот это каслинское литьё я нашёл в пункте приёма металлолома. С приёмщиками у меня там тоже налажена связь. Бывает, сообщают об очень интересных экземплярах.

Вещи и люди

– Что о старых временах помогает понять коллекционирование старых предметов?

– Поскольку занимаюсь вещами, то и сказать могу об отношении людей к вещам. Раньше оно было более тщательное, внушительное что ли. Например, жестяные коробки из-под карамели, из-под чая не выбрасывали. Они долго служили в хозяйстве, потому и сохранились. Знаете, в чём мне, например, приносит советские монеты каждый второй? В банках из-под советского растворимого кофе, которые часто служили копилками. Раньше считалось: если обертка или коробка красивы, если в них вложен труд – грех их выбрасывать. Современная же тара чаще всего идёт в мусор.

– Наверное, это свидетельствует не только о технических достижениях. Изготовить вещь, тем более упаковку или тару стало легко. Но это изменило и сознание людей. Как вы считаете, будут ли коллекционеры в будущем собирать, к примеру, сотовые телефоны?

– Уже собирают! Вот, посмотрите, это «Моторолла» 90-х. Не самая первая модель, но всё же… Всё, от чего мы сегодня спешим избавиться, в недалеком будущем кто-то обязательно будет искать.

– Может быть, неожиданный вопрос. Если перейти от старых вещей к старым людям. Как вы относитесь к намерениям правительства повысить пенсионный возраст?

– Сам я вышел на пенсию раньше срока – по инвалидности, в 56 лет. А здоровье подорвал, когда в конце 80-х – начале 90-х пришлось вкалывать на заводе по две-три смены. Я ведь не сразу в бизнес ушёл. Я знаю, что и сейчас многие работают в таком режиме.

– Да, и статистика обычно выдаёт заработанное врачами, учителями, рабочими в режиме двух-трёх ставок, как «среднюю зарплату». Да сюда ещё вливается зарплата их начальства. И в среднем получается ничего, солидно.

– А на самом деле люди, зарабатывая эти деньги, теряют здоровье. И работающих пенсионеров полно – это же не от хорошей жизни. Была бы 25 тысяч пенсия – зачем ему эта работа? А они хотят у 60-летних отобрать даже эту пенсию. Люди рассчитывают на этот возраст, ждут его. Лучше в этот период жизни на внуков переключиться, молодых разгрузить и дать им дорогу. Не знаю, какие они экономические проблемы этим решат, что-то здесь неправильно. К людям тоже надо относиться бережно, а не только к вещам.

– Людей уже не отреставрируешь…

– Вот именно.

– Будете развивать своё дело?

– Хотелось бы ещё и старинной мебелью заняться. Но это, когда будет соответствующее помещение. Для меня работа со стариной – это уже дело всей жизни, и оставить его я не в силах.

Музей СССР призывает ульяновцев сдавать вещи советских времён Подробнее