Осенью 1868-го и весной 1869 года по России прокатилась волна студенческих «беспорядков» в высших учебных заведениях Петербурга – в университете, в Технологическом институте и Медико-хирургической академии, а также в Московском университете. В основном студенты выступали против запрета царским правительством студенческих сходок, касс взаимопомощи и дешёвых столовых.
«АиФ» сегодня рассказывает о двух студентах, высланных из столицы в Симбирск и не имевших никаких средств к существованию до тех пор, пока в эту ситуацию не вмешался губернатор Александр Федорович фон Гойнинген-Гюне.
Под конвоем
Бывший студент Императорской медико-хирургической академии Александр Сенкевич прибыл в Симбирск 10 апреля 1869 года не по собственной воле, а под индивидуальном конвоем – в сопровождении петербургского городового при казённых бумагах. В них указывалось, что означенный молодой человек выслан из столицы за участие в студенческих беспорядках. И к тому же «уволен из Академии за нетрезвое поведение и буйство». Больше ничего о петроградском периоде жизни Сенкевича выяснить не удалось.
А вот приехавший аналогичным образом в Симбирск 12 апреля вольнослушатель Императорского Санкт-Петербургского Университета Алоизий Рединг, несмотря на свой достаточно юный на тот момент возраст (около 20 лет), был весьма «заслуженным» революционером. Заслуженным настолько, что его имя даже включили в «Био-библиографический словарь «Деятели революционного движения в России», выпущенный в 1928 году издательством политкаторжан и ссыльно-поселенцев.
«Царь-освободитель» и прогресс
Чем же характерно было время студенческих смут? Глубокими реформами, которые решительно проводил «царь-освободитель» Александр II, вознамерившийся вывести страну на новый уровень социально-экономического развития.
Александр II - царь-освободитель. Фото: wikipedia.org
В достаточно сжатые сроки было отменено крепостное право, проведена реформа земского и городского самоуправления, в ходе которой сословное самоуправление заменили внесословным, на основе выборности гласных (депутатов) в уездные земские управы и губернские земские собрания.
Однако прогрессивная общественность, до этого боровшаяся против «крепостнического рабства» за всенародное счастье, отреагировала на преобразования несколько странно: вместо того, чтобы возрадоваться переменам и поддержать самодержца, уверенной рукой ведущего страну по пути прогресса, общественность решила Александра II убить.
4 апреля 1866 года террорист Дмитрий Каракозов стрелял в императора у Летнего сада в Петербурге. Однако промахнулся, был схвачен, предан суду, приговорён и повешен. Столь необычное выражение народной благодарности за всё хорошее несколько удивило и даже огорчило императора, потому что вскоре последовало то, что в советской историографии принято называть мрачным периодом политической реакции: указом от 13 мая 1866 года была усилена власть губернаторов. Закрылись демократические журналы «Современник» и «Русское слово». Усилились гонения на высшую школу и студенчество.
Храня «гордое терпение»
Наиболее радикальная часть студенчества настаивала на необходимости готовиться к крестьянской революции. Возникали новые конспиративные студенческие кружки. Один из них, под претенциозным названием «Народная расправа» создал и возглавил 21-летний Сергей Нечаев – учитель приходского училища и вольнослушатель того самого Петербургского Императорского университета.
В марте 1869 года нечаевская группа была разгромлена полицией. Главарю удалось бежать за границу, а его сообщников арестовали. Среди них был и Алоизий Рединг. Его взяли 31 марта и поместили в Петропавловскую крепость. Однако пробыл он там недолго. По постановлению шефа жандармов арестанта выслали в Симбирск. Так бывшие бедные студенты оказались «во глубине симбирских руд», решительно удалённые от столичного брожения в неокрепших умах вредных нигилистических идей. Поселившись на Кирпичной улице (ныне – ул. Мира) в доме Столетова, они окунулись в неспешную провинциальную жизнь, где им и предстояло теперь «хранить гордое терпенье». А заодно несколько смирить «дум высокое стремленье», озаботившись проблемами сугубо житейскими.
Выше мы назвали бывших студентов бедными. Но не столько потому, что их уволили из вузов и сослали в глухую по их представлениям провинцию, сколько из-за того, что ни тот ни другой не имели никаких средств к существованию. Родственники молодых людей помочь им материально тоже не могли, поскольку не имели ни имущества, ни дохода. Единственным капиталом Рединга и Сенкевича было хотя и незаконченное, но всё же образование, которое позволяло тому и другому зарабатывать, давая уроки детям, или поступить на какую-нибудь службу. О чём они и ходатайствовали перед властями. Но…
Как писал министру Внутренних дел Империи симбирский губернатор Александр Фёдорович фон Гойнинген-Гюне, назначенный на эту должность за два месяца до описываемых событий: «Имея в виду, что Рединг обвиняется в участии в беспорядках, бывших в помянутых учебных заведениях, и потому можно сомневаться в его намерениях, я затрудняюсь изъявить согласие на исполнение его просьбы, тем более, что и училищное начальство ввиду причин высылки едва ли сочтёт себя в праве дать Редингу просимое им разрешение. Дозволение как Редингу, так и Сенкевичу на вступление в службу по найму хотя могло бы быть дано, но… ввиду причин удаления их в Симбирск едва ли какое-либо учреждение согласится их принять».
Словом, репутация людей неблагонадёжных закрывала студентишкам возможность зарабатывать тем, что они умели. Интересно, что ни о каких других видах работ речь в документах не идёт. Даже в этих отчаянных обстоятельствах возможность трудиться разнорабочими, грузчиками на пристани, служащими ассенизаторского обоза или хотя бы санитарами в больницы просто не рассматривалась.
Выход нашли
«Положение их таково, – пишет далее Гойнинген-Гюне, – что вынудило меня распорядиться наймом для них квартир и выдачею на содержание из моих собственных средств». Вдумаемся в сказанное: царский назначенец – губернатор взял двух вольнодумцев, высланных из столицы за неблагонадёжность, на своё личное содержание, оплачивая их пропитание и крышу над головой из своего собственного кармана! Хотя делать этого вовсе не был обязан. В этом же письме губернатор предлагает министру выход из сложившейся щекотливой ситуации: «Принимая в соображение также, с одной стороны, крайнее их положение, а с другой – не имея в виду указаний должны ли они находиться под надзором полиции, который давал бы право на… получение содержания, я позволил себе обратиться к Вашему Превосходительству с покорнейшей просьбою обратить благосклонное внимание Ваше на положение их, тем более, что при отказе в отпуске на содержание от казны и при затруднении их в приискании занятия сообразно их знаниям и способностям, молодые люди могут быть вынуждены, поддерживая своё существование, прибегать к приобретению средств не всегда законными способами. Ввиду выше изложенного, не признаёт ли Ваше Высокопревосходительство полезным подобных молодых людей высылать под надзор полиции, дабы они в случае неимения собственных средств, впредь до отыскания службы или занятий, обеспечивающих дневное их пропитание, могли бы воспользоваться предоставленным таким лицам 558 ст. II ч. УН правом на пособие от казны».
Другими словами, губернатор вежливо намекает министру на то, что коли уж они высылают кого-то из столицы за неблагонадёжность, то неплохо бы было представлять выселенцам официальный статус состоящих под надзором полиции, который позволял официально же брать «врагов самодержавия» на содержание казны. А не перекладывать это дело на губернаторский карман.
В Петербурге согласились, что в случае с Редингом и Сенкевичем малость не досмотрели, и вскоре поправили ситуацию. 10 мая 1869 года начальник Симбирского Жандармского управления сообщил губернатору о том, что им получено предписание начальника III Отделения Его Императорского Величества Канцелярии Генрал-майора Мезенцева об учреждении за высланными из Санкт-Петербурга студентами негласного наблюдения «со стороны Корпуса Жандармов, обратив особое внимание на деятельность их среди низших слоёв народонаселения».
А 20 августа столица официально уведомила главноначальствующего губернии о том, что «согласно Высочайшего Повеления состоявшегося в 26 день минувшего июля, предписано Симбирской Казначейской палате выплачивать высланным студентам пособие в размере 15 коп. в сутки на содержание и по 1 руб. 50 коп. в месяц квартирных».
Наверное, губернатор вздохнул с облегчением – проблема разрешилась всего за три месяца. А уже в октябре Сенкевичу было «дозволено возвратиться в Петербург для продолжения образования, с тем однако, чтобы за ним учреждено было здесь временное негласное наблюдение». Спустя месяц решено было и Рединга освободить от полицейского надзора с дозволением жительства во всех местностях Империи, не исключая столиц. К сожалению, дальнейшая судьба этих молодых людей не известна.
Областная больница станет Александровской – в честь российского императора 
Марков – это голова! История купеческого рода, отстроившего посад Мелекесс 
Симбирянка Надежда Гернет - вторая после Софьи Ковалевской 
В центре Ульяновска установили памятный камень в честь Троицкого собора 
Семен Кропачёв: в центре Ульяновска - сотни могил неизвестных солдат