Иркем Хайретдинов, за плечами которого работа в авиации и на флоте, – пенсионер из разряда беспокойных. Он упорно терзает министров и депутатов всех рангов вопросами: когда будут нормальные дороги, что делать с ЖКХ, как возродить речной пассажирский флот?..
Неугомонный человек ещё разводит пчёл, варит медовуху по собственному рецепту и «издаёт» на принтере (пока в 4-х экземплярах) книги, где находят отражение эти же самые вопросы, а также собственные воспоминания и размышления. Изюминка его самодельных книг - рассказы из бабушкиной тетради, которые были собраны в семье Искема Давлиевича аж со времён Петра I. Прежде чем они обрели своего читателя, их пришлось перевести с арабской вязи на современную татарскую кириллицу.
Река и небо
Алексей Юхтанов: - Иркем Давлиевич, расскажите, пожалуйста, коротко о себе. Где учились, служили, работали…
Иркем Хайретдинов: - Четыре класса начальной школы я окончил в деревне, потом в райцентре - десятилетку. В 1958 году призвали в армию на три года в Читинскую область. Учили на бортрадистов самолётов, бомбардировщиков «Ту-16». После армии поступил в Ульяновский политех на «радиотехнику». Учился на вечернем и работал в Волжском пароходстве - бортрадистом на разных судах. После института вспомнил армейскую специальность и пошёл работать в Школу высшей лётной подготовки бортрадистом-инструктором. Мы переобучали лётчиков с «Ан-2» на «Ил-14». Был практически во всех городах Советского Союза. Потом попал в аварию. Нам пора садиться в Ульяновске – переднее шасси не фиксируется. А тут ещё погода плохая, отправили на запасной аэродром, в Уральск в Казахстане. Посадили в снег.
- Сильный был удар?
- На мне была связь, не успел что-то почувствовать и испугаться. А вот у штурмана, 36-летнего мужчины, тогда седые волосы появились. И после этого я решил, что лучше буду на земле зарабатывать. Тем более, что жизнь лётчика довольно беспорядочна. Отца для семьи совершенно нет. Вернулся обратно на флот, управлял цехом радиосвязи и телеграфа. Уволился в 1983 году. Ушёл на завод «Искра», обслуживал вычислительные машины, из-за болезни перешёл на работу полегче - редактором заводского радио. В 1995-м - в городской радиоузел. Там и трудился до выхода на пенсию, до 1999 года.
«Люблю справедливость»
- Итак, вы пенсионер. И пенсионер активный. Вы принесли в редакцию вашу переписку с депутатами Госдумы Вадимом Харловым и Юрием Синельщиковым, губернатором, администрацией города. Что вас заставляет обращаться к властям, местным чиновникам, в СМИ. Чего вы добиваетесь?
- Я всего-навсего люблю справедливость. Мне не даёт покоя обман.
- В чём обман?
- Недавно слушал Зюганова на радио. За границу вывезли 14 триллионов рублей. Это же наши с вами богатства! Пенсионеры с копейки на копейку перебиваются, а власть за наши деньги существует для себя. Народ, который их кормит, обувает, одевает, под их задницы подставляет прекрасные машины - ничего не получает. Или что это такое – приватизация? Я тоже свою клетушку на втором этаже приватизировал. А крыша чья? А чердак чей? А лестница чья? Дом вместе с землёй и участком полностью надо отдать в руки жильцов. Чтобы они открыли в банке лицевой расчётный счёт, чтобы там скапливалась энная сумма денег. Где-то что-то отвалилось – идём в строительную организацию, составляем проект. Чтобы всё в руках коллектива. Параллельные структуры – такие, как «управляющая компания» кормить не нужно.
- Какие ещё вопросы вас волнуют?
- Дороги! Кладём под асфальт миллиарды рублей, а дорог нет. Прошлогодние ямочные «кизяки» давно поотлетали. Наши дороги – это какой-то тришкин кафтан. Мне от мэрии ответ пришёл. Более-менее содержать дороги «на троечку» надо 900 миллионов рублей. А в бюджете заложено всего 270 миллионов. Нет денег - нет дорог.
- Вас такой ответ удовлетворил?
- Это никого удовлетворить не может. Почему нет денег? Предприятия не работают. Речной флот не работает. «Искра» не работает. Нет предприятий, которые бы пополняли бюджет.
- «Рыночники» нам скажут: речной пассажирский флот развалился, потому что он не рентабелен, а, следовательно, никому не нужен.
- Раньше жизнь в нашем речном порту кипела. И это было прекрасно! Сказать, что это не нужно – у меня такое в голове не укладывается. Да, речной пассажирский флот никогда себя не окупал. Но он существовал за счёт грузового! А сейчас хозяева, которые занимаются грузоперевозками, работают на свой карман.
Наследство
- Ваша общественная деятельность нашла отражение в вашей же «самиздатовской» литературе. Вы назвали книгу «Сембер Чишларе». Что это значит?
- Это на татарском языке означает «Симбирские роднички». Моя общественная деятельность, воспоминания, маленькие рассказы. Здесь же бабушкины рассказы. Стихи на татарском и русском языках.
- О каких бабушкиных сказках речь?
- Моя бабушка Наимя была для своего времени очень грамотным человеком. Она мне оставила толстую тетрадь. Там были записаны эти рассказы, сказки. По-татарски арабскими буквами. А до неё в эту тетрадь писала её бабушка... Первые рассказы восходят аж к временам Петра I. Вот здесь я написал практически гимн Симбирска на татарском языке (показывает). Тут вот мои стихи. Вот здесь – о жизни татарской культурной автономии. Вот я на переднем плане с баяном, это я на Сабантуе. А это – медовуха «по-симбирски».
- Ваш рецепт?
- Так никто не делает. У нас сад. Много яблок и груш. Получаем сок, через соковарку пропускаем, вот бутыль 10-литровая. Девять литров соку. И два с половиной килограмма мёду. И немного дрожжей. Брожение - ровным счётом две недели. Это в книге размещено на русском языке. А вот это рассказ про то, как нас спас колодец. И фото того самого колодца.
- В чём суть спасения?
- В войну наши матери работали с утра до вечера. Молотили хлеб. Работали для фронта. Но надо же и семью кормить! Какие-то крохи выделят только осенью. Ну и за работой кто в карман горсть пшеницы положит, кто за пазуху… У кого язык повернётся назвать это воровством? Но были в каждой деревне «подсадные утки» - стукачи. На нас тоже донесли, и из прокуратуры приехали. Но другие односельчане предупредили нас за несколько часов. Всё, что у нас было - 10-15 кг пшеницы мы ссыпали в мешок и бросили в колодец. Приехали, всё обыскали – факт не подтвердился. А мы потом вытащили мешок «кошкой», всё просушили. А вот так наши матери завязывали снопы (показывает). Вот на таких тракторах работали. Это мой старший брат. А вот тут я – 1952 год. Это мы картошку собираем.
Почему соловей жёлтый
- А бабушкины рассказы?
- Вот один из них. Сапожник делал отличные сапоги, известные на всю округу. Пришёл к нему заказчик из русской деревни: «Сшей мне сапоги с крестиком на голенище». Тот согласился. Когда срок подошёл, русский взял в руки готовый заказ: «Какие хорошие сапоги! За них и коня не жалко!» Но только крестик был необычный - из татарского орнамента. Он был похож скорее на цветок тюльпана. «Почему ты не сделал обычный крестик?» А сапожник говорит: «Крестика на сапогах не должно быть. Его вешают на серебряной цепочке на шею. А этот крестик – знак дружбы». Человек, довольный, взял сапоги и привёл в качестве оплаты тёлку.
- Спасибо, очень занимательно, а что - нибудь ещё из бабушкиной тетради добавите?
- Пожалуйста, вот рассказ о том, почему соловей – жёлтый. В наших лесах водится четыре вида соловьев, один из которых, и правда, имеет жёлтую окраску.
- И почему он жёлтый?
- Холодно было раньше на земле, а человек не знал ни тёплой одежды, ни огня. Собрались Животные и Человек, чтобы придумать, что делать. Самая умная птица – Сова говорит: «Нужно просить помощи у Солнца». Только сама лететь к нему отказалась. Я, говорит, днём ничего не вижу. Отказался и Орёл. Вызвался Соловей. Все рассмеялись: что может эта маленькая птичка? Но всё же полетел Соловей к Солнцу. Солнце дало Соловью искорку в специальной посудинке. Говорит: «Соберёте сухой травы и веток, бросите туда искорку, подуете. И будете греться». Кроме того, Солнце предупредило: «Быстро не летай. Искру раздуешь – обожжёшься». Но когда Соловей стал приближаться к земле, от радости всё забыл и ускорил полёт. И у птички обгорели перья. Все птицы тогда скинулись ему по пёрышку. Но вскоре у Соловья выросли новые перья. И они были жёлтые - цвета солнца. Вот почему соловей жёлтый. Рассказов много.
- Ваши книжки выглядят вполне профессионально. Не хотели бы издать их по-настоящему?
- Не знаю пока, как подступиться к этому вопросу. Но я, конечно, не хочу, чтобы всё это пропало. Хочу оставить потомкам в наследство. А если найдётся спонсор и поможет всё это издать в типографии, будет замечательно. Может быть, публикация в «АиФ» этому поможет?
- Почему бы и нет? Надеюсь, что заинтересованные люди найдутся.
(Телефон Иркема Хайретдинова в редакции).