Примерное время чтения: 7 минут
478

Юрий Донин: с мечтой о небе

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 20. АиФ - Ульяновск 18/05/2010

- Приехал, а там – транспортная авиация, - рассказывает Юрий Иванович. – А мне ужас как хотелось летать на истребителе. Лётчиков войск противовоздушной обороны готовили в Армавирском высшем военном авиационном Краснознамённом училище лётчиков, но это было училище закрытого типа, туда брали только после аэроклубов.

Пришлось возвращаться в Ульяновск, поступать токарем на завод «Контактор», параллельно – в аэроклуб.

Взлёт, посадка, полёт по кругу

- Там, в аэроклубе, я и совершил свой первый самостоятельный полёт, - вспоминает Юрий Иванович. – Перед стартом волновался. Хотя прошёл так называемую вывозную программу: взлёт, посадка, полёт по кругу. Сел, запустил двигатель. Разбежался, оторвался от земли – взлетел! И вдруг осознал: я ведь лечу один!!! От восторга и избытка чувств запел. С одной стороны, профессия лётчика необычайно романтична, но потом романтика уходит на второй план. Начинается суровая мужская работа. Ты знаешь, что на карту поставлена не только твоя судьба, но и твоих товарищей. А те, кто до самого конца на ватных ногах подходят к самолёту, на полёт идут, как на подвиг, в авиации долго не задерживаются.

Зачем лётчику сопромат?

- Тем, кто хочет поступать в лётное, могу сказать: там в первую очередь обращают внимание на здоровье. На учёбу, конечно, тоже. Нам, например, сразу дали курс физики и мат-анализа – 450 часов. Потом добавились аэродинамика, термогазодинамика, сопротивление материалов. Лётчику важно понимать процессы, которые происходят в самолёте, изучить машину до последнего винтика – тогда будет ясно, как вести себя в нештатных ситуациях, когда где-то что-то загорелось и ты можешь чем-то поплатиться – нервами, частями тела или вообще жизнью, надо понимать, сразу ли ты взорвёшься или успеешь дотянуть самолет до точки.

- А у вас бывали такие ситуации?

- Бывали … На брюхо садился на СУ-9. Это категорически запрещено по инструкции. Если что – нужно катапультироваться. Я машину пожалел: самолёт был относительно новый, ресурс у него еще будь здоров! Когда стал взлетать, какой-то бурый дым из-под хвоста пошёл. Проверил матчасть, обороты двигателя, давление топлива – в норме. А потом смотрю – шасси застряли в промежуточном положении, выбило гидросмесь. Занял высоту, попробовал перегрузками шасси поставить на место – не получилось. Руководитель говорит: «Пройди над стартом». Это трудно, да еще как раз погода сложная была, но я раза три проскакал, как пуля снайпера. То есть всё хорошо – только шасси не выходят. Это как раз тот случай, когда лётчик обязан покинуть самолёт такого типа. Я ещё раз прошёл над взлёткой на минимальной скорости, руководитель говорит: «Да, дела плохи… Давай в зону катапультирования!» - «Я принял решение садиться!» - отвечаю. Горючку всю выжег, пристегнулся. Спасли подвесные баки под фюзеляжем, на них и приземлился накатом. Еще чем хорошо было – перед этим прошёл дождичек небольшой. Видимость, конечно, ухудшилась, но меня это меньше всего волновало. Вышел на грунтовку. Парашют выпустил. Мордой зарылся... Слышу: кто-то барабанит снаружи по крышке: солдатик прибежал выручать меня. Я думаю – откуда гвардейцы-то такие? Потому что когда СУ на колёсах нормально стоит, у него кабина вровень со вторым этажом. Я говорю: «Ты чего молотишь? Я в порядке. А вот кресло не зачековано. Одно движение – и улетим вместе с тобой». Но всё-таки он меня вытащил. Потом я рапорт написал, парня в отпуск отпустили за грамотные и решительные действия по спасению и оказанию помощи.

- А вас поощрили?

- Да не помню. То ли часы подарили, то ли благодарность объявили… После училища я служил под Владивостоком – на аэродроме Центральная-Угловая. Рядом – Южная Корея, Китай (он в конце 60-х был для нас очень опасен), Япония и Седьмой флот США. Их самолеты-разведчики «Blackbird» располагались на острове Окинава. Каждый полет санкционировал президент. Мы пребывали в состоянии постоянной боеготовности. Бывали дни, когда через каждый час поднимали машины в воздух.

- А уходить из авиации жалко было?

- Я попал в аварию: закрытая травма черепа, позвонки побило, но врачи дали долетать 50 часов до пенсионного стажа на самолёте с двойным управлением.

При авиации, но не в авиации

- Потом я поработал с годик заместителем командира транспортного отряда на «Авиастаре». Не летал, а по телефону звонил, решал вопросы. Вроде, при авиации, но не в авиации. Я решил, что лучше с ребятишками заниматься. Меня с радостью приняли во Дворце пионеров, ребятишки пришли первый-второй класс – человек 50-60. Им надо было доступно объяснить, что такое подъёмная сила, почему профиль крыла имеет изогнутую форму. Начали строить модели самолётов из бумаги. Потом из других материалов. Стало получаться, ребята увлеклись. А потом появился клуб «Буран». Нам дали помещение на улице Карла Маркса, 23 А – бывшее здание «Облобувьбыта». Очень здорово помог тогдашний губернатор Юрий Горячев: он распорядился, чтобы нам пару-тройку компьютеров купили, ксерокс, ещё кое-что. Мы этой техникой до сих пор пользуемся. И сеансы радиосвязи с космосом на горячевском телефоне проводим.

Потом кочевали по разным адресам, пока не перебрались сюда, на Радищева, 102. Здесь сосуществование лицея и «Бурана» получилось органичным.

Помочь «Бурану»!

Все дети в центре «Буран» занимаются бесплатно. Строят модели самолетов, морских и космических кораблей, участвуют в выставках… Каждую весну в апреле проходит Детско-юношеский аэрокосмический фестиваль. Победители общаются по радиосвязи с космонавтами, которые находятся на орбите. Сегодня многие клубы проводят подобные сеансы радиосвязи, но тогда, 19 лет назад, ульяновцы были первыми.

Сегодня, когда столько говорят о необходимости патриотического воспитания, педагоги центра без лишних слов каждый день осуществляют его на практике: мальчишки и девчонки не просто воссоздают внешний вид летательных аппаратов и боевых кораблей, они знакомятся с историей, узнают, какие подвиги совершили лётчики и моряки. Многие модели, созданные детскими руками, завоевали призы на российских выставках. В дело идут старые деревяшки, обшивка от холодильников и прочие отходы. Денег на приобретение материалов не выделяется… В прошлом году центр выиграл грант на 2 млн. рублей в российском конкурсе по развитию научно-технического творчества. На 700 000 получили компьютеры, оргтехнику, еще на 1 млн. 200 тысяч – станки.

Сегодня это единственный аэрокосмический центр в городе. Заволжская администрация обратилась в «Буран» с просьбой помочь открыть филиал. Центр готов поделиться опытом, помочь методическими разработками. Хотя и самому «Бурану» требуется серьёзная финансовая помощь.

- Чтобы провести летнюю авиационно-спортивную смену, нам нужно хотя бы тысяч 200, - рассуждает Юрий Донин. – На соревнования надо ездить, в командировки. Мы сейчас находимся в изоляции, а раньше ездили и на конкурсы, и на конференции всевозможные, и на музейные мероприятия нас приглашали. Мы вели очень активную жизнь. Вон сколько грамот, вот диплом Циолков-ского. А это меня наградили медалью российского космического агентства «Звезда Икара». И это еще не всё. А сейчас мы не можем никуда выехать – ни на соревнования, ни на конкурсы.

Как это ни парадоксально, в городе авиаторов, претендующем на звание авиационной столицы России, накануне года космонавтики авиакосмический центр, где столько внимания уделяют техническому творчеству и патриотическому воспитанию, нуждается в серьёзной помощи.

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах