Борис Песков, главный врач Ульяновской областной клинической наркологической больницы, врач-психиатр высшей квалификационной категории, отличник здравоохранения СССР, кавалер ордена «Знак почета», уверен в том, что есть способы снизить остроту проблемы алкоголизма и наркомании. Но для этого необходимо серьезное ужесточение законов…
Мессинг подтолкнул
- Я родился в октябре 1946 года в селе Кировка Таласской области Киргизской ССР, рассказывает Борис Владимирович. - Мать была учителем начальных классов, долгое время в тяжелые послевоенные годы работала в детском доме, а отец всю жизнь трудился водителем. Когда мне было три года, родители переехали в город Шемонаиха Восточно-Казахстанской области. Там я и заканчивал школу. Времена были интересные, несмотря на то, что в школу порой приходилось ходить в кирзовых сапогах, а уроки учить при свете керосиновой лампы. В 1965 году я поступил в Семипалатинский государственный медицинский институт. Среди известных мне родственников не было ни одного медицинского работника, но мать часто болела, ей нередко приходилось обращаться к врачам, и совершенно ясно, почему она захотела, чтобы я получил эту профессию. Институт был организован на базе Семипалатинского ядерного центра, там собрался профессорско-преподавательский состав со всего Советского Союза – из Ленинграда, Москвы, с Украины. Тогда генетика еще считалась «буржуазной лженаукой», и многое «ссыльные» генетики были нашими преподавателями.
Первое время я увлекался хирургией, уже после третьего курса на практике и ассистировал, и самостоятельно делал несложные операции. Но однажды к нам в институт приехал Вольф Мессинг. Зал был набит битком преподавателями и студентами. Он демонстрировал свои возможности, и я был просто шокирован его опытами, как, впрочем, и многие мои сокурсники и даже преподаватели, хотя среди них были очень авторитетные психологи, психотерапевты, психиатры…
Но в любой компании всегда найдется Фома неверующий. Один из преподавателей, относившийся к опытам Мессинга весьма скептически, заранее спрятал в здании института свои часы и напросился к ясновидцу в качестве «подопытного», явно рассчитывая, что поставит того в тупик. Мессинг взял его за руку и пошел с ним по коридорам. И наш преподаватель сам потом не мог вспомнить, как все рассказал – где спрятано, что спрятано…
На четвертом курсе нам начали преподавать медицинскую психологию, а на пятом и шестом в учебной программе появился раздел психиатрии, в том числе и наркологии. Кроме этого, я начал посещать кружок психиатрии – и увлекся еще больше этим разделом медицины.
Лечение – дело индивидуальное
К тому времени я уже женился на своей однокурснице Вере… В 1969 году у нас родился сын Андрей, который сейчас уже доктор медицинских наук, профессор УлГУ, декан кафедры последипломного образования. В 1971 году я окончил институт, и получил распределение в Семипалатинский Областной психиатрический диспансер, где вскоре возглавил внебольничную психиатрическую службу. Но, как говорится, век живи – век учись. Поэтому закончил ординатуру, продолжал обучаться на различных курсах повышения квалификации – в Алма-Ате, Харькове, Казани, Москве, Ленинграде, других городах. Медицинская наука не стоит на месте, и поэтому необходимо постоянно получать новые знания по психотерапии, сексопатологии и даже по судебно-психиатрической экспертизе.
Во времена перестройки, когда началась вакханалия на центральных телеканалах, когда Чумак начал размахивать руками и заряжать воду, а Кашпировский вводить в транс полстраны, у нас работы сразу прибавилось. И если дежурство в клинике совпадало по времени с очередным сеансом, то скорая психиатрическая помощь постоянно подвозила нам жертв телевизионных «целителей». У кого-то начинались судороги, кто-то терял речь, кого-то вообще доводили до паралича…
У нас даже были отработаны методики, которые мы применяли в подобных случаях.
Дело в том, что любое лечение – даже любого прыщика, а уж тем более всего, что связано с психическим здоровьем - должно быть строго индивидуально, с учетом особенностей личности и протекания болезни. Лечить «оптом» нельзя, это может принести непоправимый ущерб… И Кашпировский, и Чумак – действительно сильные психотерапевты, и они действительно воздействовали на психику. Но не существует универсальных средств. Невозможно исцеление от взмаха руки… Превращать лечение в шоу и подвергать опасности здоровье людей просто безнравственно. Если подобное воздействие падает на личность с какими-то отклонениями, то могут возникнуть самые серьезные заболевания и тяжелые припадки. Однажды нам привезли женщину, которая после сеанса Кашпировского трое суток не могла ни есть, ни пить, ни говорить. Как она радовалась, что после нашего лечебного сеанса к ней вернулась речь!
В Россию!
До сих пор считаю, что казахи – очень гостеприимный, доброжелательный народ, и после развала СССР можно было остаться в Казахстане. Но ввели государственный казахский язык, и я понял, что могу осилить его только на бытовом уровне… Кроме этого, начались межнациональные конфликты, бандитизм, и надо было задуматься о дальнейшей судьбе. Сын к тому времени уже учился в Москве, и в 1996 году мы с женой приняли решение перебраться в Россию. Выбор на Ульяновск пал потому, что здесь уже работало несколько моих сокурсников. Они узнали, что есть вакансия и для меня - в больнице имени Карамзина, и для жены – в медицинском колледже. Сначала я работал ординатором, а буквально через несколько месяцев меня назначили заведующим отделением – до того момента, когда в ноябре 2002 года мне предложили нынешнюю должность.
Проблема далека от решения
В начале 90-х годов во всех республиках бывшего СССР возникли одни и те же проблемы. Народ хлебнул «свободы» и легко поддался «новым веяньям». Стали доступны и дешевый алкоголь без талонов, и давки в очередях, и наркотики. Проблема пьянства и наркомании была в СССР и раньше, но никогда она не принимала столь катастрофических масштабов, как в 90-е годы, да и сейчас она еще очень далека от решения. Если алкогольная зависимость возникает не сразу, а после нескольких месяцев или даже лет активного употребления спиртного, то стать законченным наркоманом можно порой после одной или двух инъекций. Употребление наркотиков можно объяснить стремлением подростков к экстремальным состояниям. Оно сродни моде на езду, прицепившись к электричкам – смертельно опасно, но кровь «кипит»… Впрочем, в последние годы наметилась положительная тенденция. Например, в Ульяновске сейчас нет зарегистрированных случаев постановки диагноза «наркомания» несовершеннолетним. Меньше стало и алкогольных психозов. Но в последние два года вновь отмечен общий рост наркомании. Среди лиц, страдающих наркотической и алкогольной зависимостью, стало больше женщин – и в целом по России, и по Ульяновской области. У них быстрее возникает зависимость, и от нее куда труднее избавиться.
Делается многое. Но не все…
Сейчас на властном уровне делается многое, чтобы переломить ситуацию. Был принят ряд законодательных мер как на российском, так и на региональном уровнях. Наконец-то пиво признано алкогольным напитком, и этот закон вступает в силу с июля будущего года.
Когда нашу клинику посетил Сергей Морозов, мне запомнились его слова о том, что бессмысленно создавать рабочие места, если работать будет некому. Алкоголик или наркоман – не работник, да и не жилец, если вовремя не избавится от своих пагубных пристрастий. Я очень положительно отношусь к идее тестирования школьников и студентов на содержание в крови наркотических средств. Сам факт тестирования мог бы иметь огромное профилактическое значение. Многие не рискнут даже пробовать наркотики, зная, что это будет неизбежно раскрыто. Эта мера не решит проблему окончательно, но наверняка снизит ее остроту. Но по существующим законодательным нормам, на подобное тестирование с 15-летнего возраста необходимо согласие не только родителей, но и самого подростка.
В некоторых странах действуют очень жесткие антинаркотические законы, например, в Китайской Народной Республике сурово наказывают не только за сбыт, но и за употребление наркотиков. И наркоманов там значительно меньше. Я считаю, что свобода человеку необходима – кроме свободы убивать себя!
Ульяновский фотограф и альпинист Михаил Сафиуллин: иллюстрации к жизни 
Никита. Боль на вдохе 
«Скорая» слушает! 
Наталья Шмелёва: «Уметь стареть – вершина мудрости»