Но день в день с днем рождения семья отмечала полгода со дня его смерти.
20 лет Игорь прожил с Татьяной. Она исполняла песни и романсы под аккомпанемент его гитары, оберегала его от бытовых неурядиц, готовила еду… В общем, делала всё, что делают жёны, хотя, наверное, немного больше.
- С уходом Игоря я особенно остро поняла, как хорошо нам было вместе, - говорит Татьяна. – За все эти годы мы ни разу не поссорились. Были разногласия в творческом плане, но я находила подход, уговаривала, а чаще смирялась. Наверное, на этом смирении и основывался добрый мир дома. В самом начале, когда мы только начали вместе работать, мне доставалось больше аплодисментов, он жутко ревновал. Много лет спустя признался: «Я тебя тогда ненавидел. Но в то же время понимал: ты пела не форсировано, а звук получался хорошо. А я как ни старался, выходил сплошной скрежет. Мне еще надо расти».
Виртуозное место
У него в голове всегда звучала музыка. Он жил этим. При неудобной пальцовке искал ходы, чтобы можно было сыграть качественно и быстро, ничего не получалось… И вдруг среди ночи ему что-то снилось, он вскакивал, хватал гитару, исполнял прием и с облегчением говорил: «Танька, всё нормально, теперь у меня будет здесь виртуозное место!».
Сейчас я занимаюсь обработкой звука. Слушаю все студийные записи и с концертов. Раньше он всегда отслушивал сам – и очень огорчался. Он невероятно требовательно относился к себе. Говорил: «Когда же я научусь играть так, как ты поешь? У тебя придраться не к чему!» - так ему казалось. Чаще всего получалось так: приходили с концерта, слушали запись. Он говорил: «Какой ужас! Я же ведущий гитарист России, а играть совершенно не умею. Ты послушай, что это за безобразие. За что мне люди только аплодируют!». Убедить в обратном его было невероятно трудно. Я откладывала записи. Проходил месяц. Он снова слушал и спрашивал: «Где ты такую хорошую запись нашла?» - «Это та, из-за которой ты собирался из окна выбрасываться», - говорю. Потом поняли, что сразу слушать не надо, надо, чтобы всё это устоялось, отлежалось. Тогда звук приобретает совершенно другие краски.
Отнесись к моим записям серьёзно
У него была амбарная тетрадь, куда он записывал свои мысли. Однажды я открыла ее, и меня холодный пот прошиб! Там было написано: «Танюшка, завещаю тебе: отнесись к моим записям серьёзно. Ты знаешь, для меня каждый звук – это боль в сердце. Когда будешь работать над звуком, постарайся сделать так, чтобы мне не было больно это слышать – даже на том свете». Он написал это два года назад на верхней корочке тетради...
Я прослушиваю каждый миллиметр звукозаписи. И только сейчас по-настоящему понимаю, какой человек был рядом со мной. Это не возвышение – нет, ни в коем случае. Но каждое произведение, сыгранное в концерте, на студии или дома, – каждый раз звучит по-новому. У него своя аранжировка, каждый раз другая. Просто диву даёшься.
Я не думала, что так рано потеряю Игоря. Нам раньше и в голову не приходило делать «минусовки». Я считаю, что все это – мёртвая музыка. Его музыка передает сиюминутное состояние души, поэтому оно находит отклик в душе, бьёт по нервам. Он под меня подстраивался, чувствовал мои настроения. Поэтому вчерашняя музыка сегодня звучала уже неинтересно.
Только сейчас начинаю понимать, насколько этот человек был важен в моей жизни, как вовремя Господь привел его ко мне. За три года до того, как выйти на сцену с Игорем, я погрузилась в сады-огороды, вообще никуда не вылезала. Поставила крест на себе, своей личной и музыкальной жизни. И вдруг в мою жизнь в полшестого утра ворвался человек. Я провожу такую аналогию: он неожиданно ворвался в мою жизнь и так же неожиданно ушел, просто растворился – и всё… Он не обременил меня долгой болезнью.
Он никогда не жаловался, хотя порой чувствовал себя очень плохо. Не хотел огорчать. Если бы пришлось снова вернуться в прошлое, я бы обязательно пустила его в свою жизнь.
Не представляю никого другого рядом с собой.
Он был полон
Он был полон сил, энергии и творческих планов. В декабре мы собирались ехать в Санкт-Петербург на конкурс инструментальных коллективов. Уже прошли прослушивание, получили «добро» на участие. В Китае и Японии нас ждали с концертной программой. И еще – на международный конкурс романса в Москву. Всё рухнуло.
Когда Игоря не стало, я потеряла гибкого аккомпаниатора, который внимательно меня слушал. Без него я не смогу реализовать свои замыслы. Не то состояние души.
Выходя на сцену, Игорь совершал ежедневный подвиг. О, эти наши трехчасовые концерты!.. В последнее время, когда началась катавасия с филармонией, нам отказывали в выступлениях, было ощущение, будто мы выработали ресурс необходимости. Игорь говорил: «Мне неинтересно жить».
Несмотря ни на что, он много работал, занимался, изучал новые произведения. У нас есть записи, которые никогда не звучали в концертах. Мы просто не успели их вынести на публику.
Сейчас я занимаюсь обработкой музыки, чтобы потом свести в компакт-диски, ищу людей, которые смогут это растиражировать. Ведь сегодня так мало инструментальной гитарной музыки, настоящей гитары. У меня в наличии 187 произведений – записанных и обработанных. Видео- и аудиозаписи будут сопровождать книгу. Он хотел назвать её «Мой тернистый путь к гитаре». Он всего достигал сам…
Народный – по факту
Это были счастливые 20 лет. Свое счастье начинаешь понимать тогда, когда оно уходит. Есть пословица: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Я хранила. Очень хранила. Я хранила его покой от злобы мира, от нежелания его принять – как только могла.
Бывает, человек уходит из жизни, и ты понимаешь, что чего-то ему не додал. Но для Игоря мы сделали абсолютно всё. Я даже охраняла его от желания выпить. Некоторые полагают, что раз человек закодировался – проблема решена. Нет, это огромный труд и его, и того, кто рядом. Тем более в нашей работе, где частые застолья. Меня называли его ангелом-хранителем, берегиней. За четыре часа до смерти он как будто попрощался, столько сказал слов благодарности – и мне, и маме. Когда он был жив, не было ощущения его необыкновенности. А теперь даже мама удивляется: «Это ж надо, какая музыка – сплошная пена звуков». Раньше он мог взять гитару и сыграть это в любой момент.
Сейчас многие соседи сожалеют, что не ходили на наши концерты. Ничего нельзя откладывать на потом.
При прощании с Игорем Коперлесом много говорилось о том, как мало ценили музыканта при жизни. Он успел стать лучшим концертмейстером России, хотя так и не получил официального звания. Он стал народным по факту.
Россия готова принять окончательное решение о сокращении часовых поясов