Андрей Щегольков известен и как музыкант, и как живописец. Но, как он сам утверждает, за популярностью не гоняется, хотя определённый круг поклонников и поклонниц его таланта не ограничен пределами Ульяновска. Сегодня он поделился своими мыслями о сути творчества и призрачности такого понятия как «успех» с «АиФ» в Ульяновске».
Нет одинаковых людей
С. Юрьев: Андрей, у каждого поколения свой взгляд на искусство, на творчество, свои представления об эстетике. Каковы особенности этих представлений у тех, кому под тридцать?
А. Щегольков: Думаю, что наше поколение в этом смысле всё-таки ближе к старшим товарищам, чем к современной молодёжи. Я, например, вырос на песнях бардов, мне было, с кого брать пример. Так-то возрастные особенности проявляются не только в музыкальных пристрастиях, но и в том, как люди одеваются, двигаются и говорят. Я далёк то того, чтобы кого-то осуждать, но то, как сейчас себя ведёт основная масса тех, кто относится к категории 12+, меня совершенно не радует. Но, стоит вспомнить себя в их возрасте, начинаешь верить в то, что и у них всё ещё впереди. Опять же, никого не осуждаю, но мне кажется, что сейчас в духовном пространстве царит некое псевдоискусство…
- А что, по-твоему, стоит за понятием «псевдоискусство»?
- Это то, в чём нет глубины, что придерживается принципа «не быть, а казаться». Распространяется, преимущественно через Интернет, много похабщины и безвкусицы, которая без труда находит свою аудиторию. И в живописи, и в музыке. Авторы этих произведений порой не владеют элементарной техникой, но это никого не останавливает.
- Но, помнится, упоминания о том, что «нонешняя молодёжь» никуда не годится, встречались ещё в древнеегипетских папирусах?
- Я не пытаюсь кого-то осуждать. Понимаю, что не может быть одинаковых людей, одинаковых поколений. Просто сейчас такое время, что людям не до глубины ощущений, сам образ жизни склоняет к поверхностному мышлению. Всё просто: надо как-то выживать, каким-то образом зарабатывать на жизнь. То же самое – и в творческой деятельности.
Всё проходит, и это пройдёт
- Нарисовать – одно, продать – совсем другое. Часто тот, кто действительно умеет рисовать, вовсе не способен что-либо продать.
- В том-то и дело, что сейчас кризис всего – в том числе, и вкуса. Можно продать полную ерунду за баснословные деньги, а настоящий шедевр останется никому не интересным. Время абсурда… Оно и раньше было, но когда информационные технологии дают ранее невиданные возможности, всё становится более проблемно. Сейчас - все художники, все – музыканты, все – фотографы, все – поэты! Все, кому не лень… Что-то сотворил – тут же обнародовал в Интернете. Даже из дому выходить не надо. Тех, кто творит некие произведения, стало на порядок больше, а тех, кто способен что-то реально оценить, многократно меньше.
- Писателей стало больше, чем читателей.
- Именно! Но просто сейчас время такое, и я уверен, что оно пройдёт.
- Попробуй посмотреть со стороны на то, что ты делаешь сам. Оно подвергается какой-то внутренней критике?
- Конечно. Был период, когда я поймал себя на мыслях о том, насколько мои творения соответствуют вкусам толпы. Грубо говоря, насколько реально это продать. Честно говоря, меня это даже испугало. Есть ещё люди, которые остро чувствуют фальшь и в музыке, и в живописи, и в поэзии, которые понимают, что их хотят обмануть. Так что, пытаясь кому-то угодить, автор, в первую очередь, пытается обмануть самого себя, изменить собственному внутреннему миру.
- Есть поклонники, на чьё мнение ты ориентируешься?
- Есть. И я думаю, это хорошо, что их не слишком много. Девять из десяти посетителей моих концертов – одни и те же люди, постоянная публика. Что касается живописи, то и здесь есть люди, мнению которых я доверяю. Одна женщина-врач из Питера вообще утверждает, что мои полотна имеют целительный эффект. Но, видимо, они просто очень близки ей по духу. Но так считает не только она. Наверное, в этом что-то есть. Если вкладываешь во что-то часть души, делаешь что-то с любовью, то любовь эта передаётся тем, кто способен её ощутить, и, наверное, от чего-то исцеляет.
Всё исходит от любви
- Такое понятие как «успех» в наше время никак не связано с тем, вкладывает ли автор душу в свои произведения.
- Есть творчество, а есть бизнес. И это не одно и то же. Я знаю людей, которые преуспели в том, чтобы монетизировать свои способности. Знаю одного художника, который перебрался из Красноярска, где ему денег даже на сигареты не хватало, в Москву, тут же «оброс» заказами, стал популярен и успешен. Но при этом, то, что он делает в Москве, ничем не лучше того, что он делал в провинции. Есть в России художники, на чьих полотнах ценник ниже полумиллиона рублей не опускается, чьи работы коллекционируют олигархи, считая это хорошим вложением денег. Но цена картин очень часто абсолютно не зависит от степени таланта автора. Умелая реклама в наше время делает всё. Это в 90-е годы живопись скупали у всех мало-мальски известных художников. Тогда другая проблема была: деньги не на что было потратить. Я ещё помню, как родители меня посылали в магазин за подсолнечным маслом по талонам. А сейчас рынок искусства уже как бы поделён, и, если ты живёшь не в столице, значит, и картины твои мало чего стоят.
- Всякий творческий человек старается что-то донести до своей аудитории. Что пытается донести до людей Андрей Щегольков?
- Я даже не пытаюсь формулировать каких-либо «творческих концепций». У кого-то бывает и наоборот: многие умеют под любую ерунду подвести грандиозную теоретическую базу. Красиво обосновать можно всё – даже «кучу», наваленную посреди выставочного зала. А я часто даже названия своим картинам дать не могу. Потом перед каждой выставкой решаешь головоломку: «придумай картине название». Я просто делаю то, что мне даётся «свыше». Я просто это чую. Причём безо всякого мистицизма. В этом году я впервые сходил в горный поход, побывал в Приэльбрусье. И после возвращения две недели вообще не выходил из мастерской, не отрываясь, писал ангелов. Я понял после этого похода: если что-то «накатывает», не надо этому противиться. Не думаю, что я «проводник чьей-то воли». Скорее, я – инструмент в руках некой высшей силы, как и всякий творческий человек. Наверное, это и есть любовь… Изначально всё исходит от любви.