9 ноября 1869 года у Гаврилы Иванова Петрова из села Обшаровки Самарского уезда и губернии родился первенец, наречённый Степаном. В молодости родитель был крепостным столяром, после солдатчины и освобождения от крепостной зависимости женился, работал на фабрике и кустарём. Мастерски играя на гуслях, выступал с сынишкой на ярмарках и в трактирах.
Несостоявшийся учитель
Малолетнего Степана нередко оставляли в соседней деревне Бестужевке на попечении бабушки по материнской линии. «Была она талантливой сказочницей, - будет вспоминать писатель. - Народных сказок знала великое множество и умела их рассказывать фантастически, великолепным сказочным языком, в лицах, с пением и прибаутками. Именно она своими сказками, кротким характером и всею своею незлобивою и благородной личностью внушила мне на всю жизнь любовь к поэзии, ко всему прекрасному и все лучшие человеческие чувства, каких потом не могли вытравить ни школа, ни люди, ни жизнь».
Степан учился в сельском двухклассном училище и пробовал заниматься стихосложением. В 1885 году поступил в Самарскую учительскую семинарию, где получал 10 рублей стипендии. Посещал нелегальный кружок антиправительственного направления, писал стихи о крестьянской нужде и бесправии. В 1887-м, после появления его стихотворений в рукописном семинарском журнале, был исключен из последнего класса как «политически неблагонадёжный».
Лишённый права учительствовать юноша служил писцом в различных учреждениях, был архиерейским певчим и оперным хористом, но нигде не задерживался. «С 1893 по 1897 гг. путешествовал по югу России в поисках жизненного пути, - отметит он в автобиографии, - был певцом в бродячей труппе, с которой исколесил Украину, Крым, Бессарабию…». После смерти отца остался единственной опорой для матери с малолетними братьями и сестрами. Впервые свои пронизанные «безысходной тоской» произведения опубликовал в харьковской газете «Южный край».
По возвращении из пятилетних скитаний напечатал в «Самарской газете» стихотворный фельетон, подписанный «Скиталец». В редакции ему предложили быть «построчником» и каждую неделю готовить новый фельетон. Ранее это делал уехавший в Нижний Новгород молодой беллетрист Алексей Пешков, подписывавшийся «Максим Горький». Предшественник тоже много странствовал по России, был крючником на Волге, молотобойцем в кузнице, рабочим в малярном цеху. Помимо фельетонов «Самарские строки» с размышлениями на самые животрепещущие темы, начинающий литератор публиковал стихи, рассказы и очерки, в которых осуждался мир «сытых» и «толстопузых».
Горький был старше всего на полтора года, но уже имел солидный литературный опыт. Осенью 1898 года при его содействии стихи Скитальца появились в петербургском «Журнале для всех». При встрече Горький получил газетные вырезки с его рассказами, которые оказались «неожиданно хорошо написаны». Расспрашивал автора о пережитом, особенно заинтересовался услышанными сценами из жизни певчих. Предложил бросить газету, переехать в Нижний, снять комнату, обедать у него и писать повесть об этих «талантливых людях, жизнь которых проходила между церковью и кабаком».
В мае 1900-го Скиталец покинул Самару, снял комнатку за 8 руб. недалеко от квартиры Горького и усиленно работал. В ноябре в журнале «Жизнь» появилась его повесть «Октава» о «бедных артистах, утешавших грешные души своих богатых хозяев». В её сюжете и в деталях автор использовал личные наблюдения над миром певчих. «Я живу на полном иждивении Горького, - сообщит он брату Аркадию. – Под его влиянием я быстро развиваюсь, развёртываюсь. Горький возится со мной, как с ребёнком. Нянчится, учит меня, заставляет до бесконечности переделывать мои работы».
Весной 1901 года Скиталец вместе с Горьким был арестован и три месяца сидел в тюрьме по обвинению в пропаганде среди рабочих. Из тюрьмы «рабочий Алексей Пешков» был выслан под надзор полиции в уездный городок Арзамас, а «крестьянина Петрова» водворили «по месту прописки» в родное село Обшаровку «впредь до окончания дела». Между тем в журнале «Мир божий» появилась автобиографическая повесть Скитальца «Сквозь строй», где автор не без фантазии описал своё детство и отца-гусляра.
Как раз в это время в северной столице был закрыт журнал «Жизнь», опубликовавший «чёрной молнии подобный» «Буревестник» Горького, и молодые писатели понесли рукописи в книгоиздательское товарищество «Знание», созданное бывшим учителем гимназии К. П. Пятницким. Там под руководством Горького были изданы ставшие популярными среди народа сборники, затем большим тиражом напечатали отдельные книжки Леонида Андреева, Николая Телешова, Александра Серафимовича (Попова). В марте 1902 года вышел первый том «Рассказов и песен» Скитальца, имевший успех у читателей. «В Андрееве нет простоты, и талант его напоминает пение искусственного соловья, - заметит многоопытный А. П. Чехов в письме к Горькому. - А вот Скиталец воробей, но зато живой, настоящий воробей». Впоследствии «Знание» выпустит ещё два тома его произведений, выражавших настроение народных масс. Многие стихи Скитальца композиторы положат на музыку, самым популярным станет романс «Колокольчики, бубенчики звенят…», вошедший в репертуар популярных певиц Анастасии Вяльцевой и Надежды Плевицкой.
Вскоре Скиталец войдёт в московский литературный кружок «Среда», который посещали писатели из Первопрестольной и из провинции; последние появлялись наездом. На собраниях по средам у писателя Н. Д. Телешова авторы читали новые рукописи, при обсуждении которых «авторское самолюбие ни во что не ставилось, снисхождение не оказывалось никому». Позднее Телешов напишет: «Степан Гаврилович не только читал у нас свои произведения, но приносил с собой свои знаменитые волжские гусли и пел под их звуки народные песни <…> Голос его был крепкий, приятный, грудной и выразительный бас, очень подходящий именно к народным песням, которые он хорошо знал и чувствовал».
Из Симбирска во Владивосток
В начале 1903 года Скиталец женился на дочери симбирского купца Н. К. Ананьева Александре, в октябре у них родился сын. Писатель редкий год не наезжал в Симбирск, с одним из приездов связана первая уличная демонстрация в городе. 3 мая 1905-го он читал проникнутые «буревестническими» настроениями стихи «Гусляр», «Кузнец» и другие на платном вечере в зале Симбирской городской думы, публика устроила ему овацию. Последнее из прочитанных с большим подъёмом стихотворений начиналось так: «Нет, я не с вами! Своим напрасно меня зовёте…». Эти слова довели до белого каления собравшуюся молодёжь, которая запела запрещённую в то время «Марсельезу» и скопом выкатилась на площадь против Карамзинского садика.
«В два часа ночи улицы спящего города огласились революционными песнями, - вспоминал один из организаторов этого действа В. Рябиков. - Спали жители, но не спала полиция, которая, как оказалось, была наготове. Вскоре в толпу врезались полицейские, начались аресты, визг женщин, крики и ругань, но темнота помогла нам почти без жертв дойти до Большой Саратовской улицы, откуда толпа демонстрантов разошлась по радиусам в разные части города».
Летние месяцы Скиталец с женой и сынишкой обычно проводил в Стоговке Сенгилеевского уезда, имении своего тестя. В соседнем селе Лукино работал учителем его брат Гаврила Петров, которого он частенько навещал. В июле 1905 года побывал в Петербурге, участвовал в организованном Горьким литературном концерте, собранные средства пошли в фонд помощи бастующим рабочим Путиловского завода. Когда Горький ознакомился с рукописью его новой повести «Этапы», пронизанной безысходной тоской обиженного на мир интеллигента, то посоветовал её не издавать. Но в 1907-м повесть напечатали в XV сборнике «Знания», что дало ему повод выйти из товарищества и разорвать отношения с автором.
Переживая творческий кризис и душевный разлад, Скиталец практически ничего не писал. В 1908 году занимался строительством дачи в Крыму, в живописной Байдаровской долине. Слабое здоровье жены требовало постоянного внимания, на два года супруги отправились за границу для её лечения. В 1913-м Степан Гаврилович с семьёй поселился в Симбирске, купил деревянный дом на Старом Венце. Над входной верандой была устроена беседка, называемая «вышкой», из которой открывались чудесные виды на реку и заволжские дали.
С началом Первой мировой войны Скиталец отправился на фронт санитаром, в печати появились его очерки с осуждением «безнадёжной и ужасной войны». В 1915 году на основе повести «Огарки» была написана пьеса «Вольница», запрещённая цензурой. В 1916-м издательство «Жизнь и знания» начало печатать собрание его сочинений в 8 томах. Писатель выступал на студенческих вечерах, с концертами в симбирском театре и Народном доме. 17 мая 1915-го дал такой концерт с участием певицы Наталии Степановой-Шевченко, получившей музыкальное образование за границей и выступавшей в оперном театре С. И. Зимина. Скиталец проехал с концертами из Москвы через Маньчжурию до Владивостока, читал лекцию «Волжские песни», сопровождая её исполнением таковых и поясняя слушателям, что «в них сказалась история Волги, служившей красивой ареной подвигов Ермака, Разина и Пугачёва». Из-под его пера вышли строки, положенные в основу широко известного вальса «На сопках Маньчжурии». Февральскую революцию он встретил с воодушевлением, но октябрьский переворот не принял. В те лихие дни умерла жена, её потеря станет «чугунной ношей жизни».
Гражданскую войну Скиталец встретил в Поволжье, сотрудничал в симбирской газете «Заря», где в четырёх номерах был напечатан его рассказ «Лаврентий Щибраев». Тогда же были написаны «Воспоминания» о встречах с М. Горьким и Л. Н. Толстым, рассказы «Семинария», «Юность», «Старый Венец». Начал работать над большим романом «Дом Черновых», в основу которого легли его впечатления от жизни симбирского и самарского купечества.
Литературное творчество писатель сочетал с выступлениями в Симбирске, Самаре, Сызрани и Пензе, стараясь как-то заработать при повальной разрухе и дороговизне. Так 15 марта 1918 года в пензенском театре «Просвещение» читал свои рассказы, в том числе нигде не напечатанный «Смерть лейтенанта Шмидта», и пел волжские песни под аккомпанемент гуслей. «Хороши песни Скитальца, - восторженно отзовётся местная газета. - Они зовут, будят и восхищают своей красотой». В первых числах апреля совершил поездку по уездам губернии, а возвратившись оттуда, выступил в железнодорожном театре «Объединение» с концертом-лекцией «Стенька Разин».
21 января 1919 года председатель Симбирского губисполкома Гимов предписал председателю горсовета «оказать самое энергичное содействие командированному в г. Симбирск Советом Народных Комиссаров литератору Скитальцу в предоставлении ему соответствующей квартиры, а также к получению вне очереди им дров, керосина и других необходимых осветительных материалов». На предписании сохранилась помета Скитальца, что вышеперечисленное «получил». В феврале того же года в Народном доме с аншлагом прошла его пьеса «Вольница» при участии самого автора, который эффектно провёл выигрышную во всех отношениях роль Северовостокова. А 5 декабря в Симбирском окружном отделении милиции был зарегистрирован второй брак писателя с 30-летней музыкантшей Вильгельминой Фридриховной Юшенг, познакомились они шестью годами раньше на литературно-музыкальном вечере в Крыму.
На распутье
Весной 1921 года литературный отдел Наркомпроса командировал Скитальца с группой писателей в Дальневосточную республику «для организации отделений ЛИТО в крупных центрах ДВР, для связи с местными литературными организациями и для собирания образцов народного революционного творчества». Пока они добирались по Китайско-Восточной железной дороге до Забайкалья, Владивосток заняли белогвардейцы, пришлось зимовать в Чите. Там они открыли газету, в которой Скиталец занял «должность заведующего беллетристикой и поэзией». Однако, не имея необходимых средств, газета вскоре закрылась, а группа писателей рассеялась.
Завершение боевых действий на Дальнем Востоке застало Скитальца с женой в Харбине, куда он прибыл для постановки пьесы «Вольница». В 1923 году получил визу на въезд в Японию, где выступал с публичными лекциями на литературные темы. Сильное землетрясение, разрушившее ряд японских городов, заставило его вернуться в Харбин. Если в 1906-м население города составляло 40 000 человек, то в 1923-м насчитывалось уже 127 000 жителей, причём десятую часть составляли русские эмигранты. На улицах слышалась русская речь, выпускались журналы и газеты, открывались театры и гимназии.
Среди эмигрантов было немало выходцев из Симбирска, которые продолжали поддерживать национальные традиции и сохранять уклад жизни. С этой целью даже объединились в землячество, возглавлял его князь А. Н. Ухтомский, который до 1917-го руководил Симбирской уездной земской управой. Работа землячества заключалась, прежде всего, в помощи неимущим землякам, в устройстве ёлок, благотворительных балов, лекций по различным вопросам.
17 сентября 1926 года, когда Аркадий Гаврилович поднимет вопрос о возвращении брата на родину, писатель ответит: «Я, конечно, истосковался по России, по родным и близким, по Москве и Волге <…> Материально я здесь плохо обеспечен, живу по-пролетарски на 100-150 руб. в месяц, но мне никто не мешает заниматься художественной литературой, а в Москве прежде очень мешали. Да и теперь я не слышал, чтобы этот род литературы, которым я занимаюсь, был свободен от опеки и мог прокормить человека: издающиеся в Москве журналы я иногда вижу и даже их читаю. Да и знаю от стремившихся в Москву и съездивших туда людей умственного труда, что эту литературу там если пишут и печатают, то больше для собственного удовольствия, чем для гонорара, а существенный гонорар можно получить только выполняя казённые заказы, а я не мастер получать их».
Скиталец сообщил брату, что успешно закончил переговоры с местным издателем, желающим издать шесть томов его произведений, и просил похлопотать о разрешении продажи в СССР таких томов, как «Сквозь строй», «Огарки» и «Этапы». «Вот если книги мои будут успешно продаваться в СССР, – отметит писатель, - тогда, естественно, переселяюсь и я в Москву…». Однако издание обещанных книг вследствие различных помех шло медленно; тем временем и брат, и сын Евгений, и старый приятель-литератор Свирский хлопотали о его возвращении.
Писатель много размышлял, прежде чем решил вернуться на родину. 2 декабря 1927 года в харбинской газете «Новости жизни» опубликовал открытое письмо, сообщая о разрыве с эмигрантской прессой и о желании вернуться в Советский Союз. Менее чем через месяц его декларация появилась в «Вечерней Москве». «Не по книжным убеждениям, а по натуре своей, по крови, по близости миллионным низам народным я всегда был и есть сторонник рабочего и крестьянского сословия не потому, что я им брат или сват, но потому, что я хотел для них лучшего будущего, - пишет Скиталец. - Революция не случайный эпизод русской истории, и созданная ею власть, очевидно, является вполне закономерным этапом…».
В результате вооружённого конфликта на КВЖД, а также трудностями с визой и финансовыми проблемами, возвращение писателя в Советский Союз задержалось на несколько лет. После ухода из газеты жил в основном на заработок жены, освоившей китайский язык и работавшей в управлении КВЖД. Начал выступать в советской печати, журнал «Красная новь» принял к публикации первую часть романа «Дом Черновых». В мае 1934 года ему с женой удалось, наконец, вырваться из Харбина. По прибытии в Москву активно включился в литературную жизнь, участвовал в работе Первого съезда советских писателей. В конце лета 1935-го на пароходе «Тимирязев» вместе с женой побывал в ряде волжских городов, посетил родную Обшаровку и Ульяновск, повидался с братом Гаврилой Гавриловичем. «Писатель восхищён колоссальной переменой, происшедшей в Поволжье за годы революции, - сообщит 9 сентября газета «Пролетарский путь». – Вчера тов. Скиталец-Петров беседовал с местными писателями, посетил Дворец книги и знакомился с жизнью Ульяновска».
В том же 1935 году в Москве был издан в 10 000 экземпляров «Дом Черновых» в трёх частях, на титульном листе значилось: «Посвящается моей жене В. Ф. Петровой. Автор». В 1936-м вышли «Избранные стихи и песни» Скитальца, через год – основательно переработанные автором «Этапы». В 1939 году, к 70-летию писателя, увидел свет сборник «Избранные рассказы». На следующий год вышел роман «Кандалы», в котором Степан Гаврилович стремился подвести итог своим наблюдениям над жизнью крестьянства в годы первой русской революции. Он называл роман «историческим сказом», желая подчеркнуть документальность многих эпизодов и образов. Едва завершил эту работу, как у него обнаружили рак желудка.
На случай своей возможной смерти Скиталец подготовил обращение к Генеральному секретарю ЦК КПСС И. В. Сталину. Хранение и вручение письма поручил старому знакомому, одному из руководителей Союза советских писателей В. П. Ильенкову.
«Я прошу Вашего содействия в разрешении мне Правительством назначить наследницей всех моих прав на все мои литературные произведения, написанные в прозе, стихах и сценической форме, как изданные, так и готовящиеся к изданию или находящихся в рукописях – мою законную жену Вильгельмину Фридриховну Петрову, на которой женат с 1919 г., и которая с тех пор является моим другом и деятельною сотрудницею всех моих литературных работ <…> Нахожу справедливым обеспечение её старости, так как, имея теперь более 50 лет от роду и оставшись бездетной, целью оставшейся жизни полагает она заботу о распространении моих сочинений, в значительной степени результата наших совместных трудов. Присоединяю к этому также просьбу об оставлении за моею женой моей квартиры из 2-х комнат в полное её распоряжение и получаемую мной академическую пенсию в полном размере».
Степан Гаврилович скончался в Москве 25 июня 1941 года, на четвёртый день Великой Отечественной войны, и был похоронен на Введенском кладбище. На стихи Скитальца написаны десятки песен и романсов, его книги переведены на английский, немецкий, японский, болгарский языки. В ноябре 1960-го на деревянном доме с чудом сохранившейся «вышкой» по ул. Пролетарской (бывший Старый Венец) в Ульяновске была установлена мемориальная доска с текстом: «В этом доме в 1913-1921 гг. жил писатель С. Г. Скиталец (Петров)». Спустя год Ульяновское книжное издательство выпустило его роман «Дом Черновых» с обстоятельным послесловием литературоведа П. С. Бейсова, преподавателя педагогического института. В романе воспроизведена жизнь и крах российского купечества на примере хорошо знакомой автору симбирской семьи Ананьевых (в книге – Черновых). Начало книги во многом автобиографично: «В имении купца Силы Гордеича Чернова «Волчье логово» в зимний вечер состоялся семейный ужин, за которым было изрядно выпито по весьма серьезному поводу: в этот вечер из Москвы приехал знаменитый художник Валерьян Иваныч Сёмов свататься за младшую дочь Силы Гордеича Наташу. Дело, по-видимому, шло на лад: художника приняли радушно, хотя ещё окончательного разговора не было. За ужином говорили о посторонних предметах, больше слушали рассказы гостя, а старик зорко приглядывался к будущему зятю, наводящими вопросами экзаменуя его».