С 1 по 6 ноября в драматическом театре им. И.А. Гончарова прошел первый Всероссийский Фестиваль, посвящённый 80-летию Юрия Копылова. Он возглавил театр в 1987 году - ровно 35 лет назад. Ещё одна дата - 20 лет с того момента, когда театр получил Государственную премию России за три поставленных им как режиссёром спектакли. Четверть века под руководством Юрия Копылова по праву называют «Золотым веком» ульяновской драмы.
Фестиваль собрал на одной сцене театральные коллективы из Орла, Владимира и Ульяновска, где работал Юрий Семёнович, где бережно хранят воспоминания о временах совместного творчества с Мастером, а ещё – артистов, для которых Копылов был и навсегда останется не только коллегой, но и учителем. Накануне фестиваля собрались вместе актёры, режиссёры, коллеги, которые работали с Юрием Копыловым и которые по прошествии лет более весомо оценили, какой след он оставил на театре и сыграл в судьбе каждого, кто с ним непосредственно соприкасался. И все эти известные лица стали гостями «Аргументов и фактов в Ульяновске».
Театр откровений
- Когда шестнадцать лет назад я пришла в этот театр в качестве директора, как это обычно бывает, наносила «визиты вежливости» к коллегам, директорам столичных театров, представлялась, и многие отвечали возгласом: «Директор Копылова!». Имя Юрия Семёновича воспринималось как Знак Качества.
- Я сейчас в Ульяновск после 30-летнего перерыва. Так что, на мою долю выпал «ранний Копылов». Когда Юрий Семёнович пришёл в театр, я делал свои первые актёрские шаги в профессии, и мне посчастливилось с ним работать пять лет, но это было время знаковых спектаклей – «Ричард II», «Ужасные родители», «Шлюк и Яу». Театр Копылова стал для меня школой, я многое приобрёл от общения с ним. Актёрская карьера на том и стоит, что учишься всю жизнь. Театр Копылова – это, прежде всего, театр эмоциональный, театр глобальных человеческих отношений, глубокого психологизма, подчас доходящий до границ реального и запредельного. Это театр откровений.
- Он приехал знакомиться с труппой, когда театр был на гастролях в Краснодаре, отсмотрел несколько спектаклей. Мы с Валентиной Савостьяновой (актрисой и супругой, с которой скоро отметят 50-летний юбилей совместной жизни, - Ред.) тогда «блистали» в спектакле «Модели сезона» по пьесе драматурга Рябкина. Пьеса не слишком качественная, но у Товстоногова когда-то был по ней неплохой спектакль. И нам казалось, что у нас спектакль был хороший. Во всяком случае, публика ревела от счастья…
- …а он высказался об этом спектакле так: «Ну, я не понял – ходят четыре болванчика, чё-то говорят, а чё говорят? Вроде чё-то понятно, но ничё непонятно…». В общем, когда Юрий Семёнович вступил в должность, он постепенно снял весь прежний репертуар.
Валерий Шейман:
- Всё-таки такие драматурги как Рябкин и иже с ним не входили в палитру его интересов. Он ценил исключительно классику, высокую драматургию и высокую литературу: Гончаров, Чехов, Шекспир, Пушкин, Островский – великие имена. И это, между прочим, было его принципиальной позицией, поскольку всё, что мы можем сказать и о сегодняшнем дне, заложено в мыслях, в идеях великих классиков. На то они и классики, что в их произведениях нашли отражение все проблемы человечества – и в прошлом, и в настоящем, и в будущем… Они всегда современны.
- У нас перед его приходом в театр долго не было главного режиссёра, но мы артисты всё-таки не были готовы принять любого, кто попросится. Коллектив был в поиске, и несколько режиссёров предлагали свои кандидатуры, но, слава Богу, нам хватило терпения дождаться Юрия Семёновича. Ему, кстати, тогда тоже предлагали на выбор три театра, и он, к счастью, выбрал нас. А тогда, на гастролях в Краснодаре летом мы играли две «зимние» комедии, «плавились» от сорокаградусной жары в зимних костюмах, но все стойко держались на сцене. Видимо, и поэтому он решил, что с этими артистами, как мы, можно сделать что-то стоящее - если они настолько мужественны, настолько преданы своему делу.
Вместо собраний - творчество
Валентина Савостьянова: Когда он нас первый раз собрал, объявил, что собраний труппы больше не будет, а освободившееся время будем отдавать творчеству. И он, кстати, советовался с труппой, что будем ставить. Предложил Шекспировского «Ричарда II», пьесу, которая в то время практически нигде не ставилась, да и сейчас мало где идёт, но с огромным количеством персонажей – таким, что были задействованы практически все актёры. И все приняли это предложение с воодушевлением. Он сам зачитал пьесу. Он, кстати, прекрасно читал пьесы – так, что создавалось полное впечатление о каждом образе, каждом персонаже. Прежде чем предложить роль, он отдельно беседовал с каждым актёром. Мне тогда было 33 года, и я испытала шок, когда он предложил мне роль герцогини Глостерской, 90-летней женщины. Он, вероятно, увидел ужас в моих глазах и посоветовал прочесть Маркеса – «Сто лет одиночества»… Я нашла эту книгу, не смотря на то, что в те времена с этим были сложности, прочла и ощутила буквально «взрыв мозга», настолько мне стало всё ясно и понятно. Сейчас, оглядываясь назад, невольно удивляешься: неужели всё это было с нами, неужели мы были рядом с этим человеком, слышали, как он кричит на нас, как мы плакали, переживали, как обижались. Но всё это сейчас неважно, потому что мы такому научились, чего многие другие актёры не умеют. Той энергии, что тогда неслась со сцены в зал, я больше нигде не встречала, ни в одном театре.
- Когда я не поступил в театральный институт, мне «по блату» доверили носить алебарду в спектакле «Ричард II». Так и ходил с алебардой, кого-то в сказках играл, а потом уехал учиться, а вернувшись, думал, что опять буду ходить по сцене, что-то делать, что-то говорить… Но, оказалось, что всё совсем по-другому, и спрос уже не как к тому, кто с алебардой ходил, а как к профессиональному артисту, который должен что-то уметь. И Юрия Семёновича я ставлю выше тех педагогов, что были у меня в театральном институте, потому что те, скорее, рассказывали о профессии, а здесь началась работа со мной как с актёром. Сейчас нечасто встретишь режиссёра, который работал бы с молодыми артистами как педагог. В наш театр «У никитских ворот» сейчас пришли молодые актёры, и с ними в этом ключе никто не работает. Они делают то, что делают, и не всегда правильно, в итоге не вливаются в коллектив, часто уходят. А меня, можно сказать, «взяли на ручки» и буквально внесли в профессию. Именно благодаря тем годам, что со мной работал Юрий Семёнович, сейчас я могу всё. На репетициях он буквально дёргал за ниточки, двигая актёра, как на шарнирах. Но начинался спектакль, и эти ниточки обрезались. Марионетка оживает и превращается в живого человека. В этом и состояло его мастерство как педагога. Десять лет я учился у Юрия Семёновича, дольше, чем в институте, он ввёл меня в профессию, после чего я с уверенностью в завтрашнем дне пошёл работать в другой театр.
Продолжение будет?
Вопрос к сегодняшнему главному режиссёру театра Владимиру Золотарю:
- Ульяновский драматический театр называли и называют «театром Копылова». А вот какие чувства испытываете вы, руководя «театром Копылова». Не возникает ли у вас хоть маломальской ревности или чего-то подобного?
- Нет, не возникает… Называют. И что? Да, у театра были какие-то «пиковые» годы. Это прекрасно. Это очень хорошо! Любому режиссёру, даже самому амбициозному, приятно приходить в театр, у которого есть своя «золотая» история. Я очень благодарен Юрию Семёновичу – он оставил замечательную труппу.
Наталья Никонорова: Нас осталось человек десять, кто служил в театре вместе с ним. И я постоянно вспоминаю и Юрия Копылова, и Бориса Александрова, и Клару Шадько, и всех тех, кого уже с нами нет… Куда деться – это моя жизнь. Я не могу без этого, но мне очень нравится, что Владимир Александрович с большим пониманием относится к тому, что память о Юрии Копылове – это наша гордость, наше достояние. Сейчас трудно сказать, будет ли второй фестиваль Юрия Копылова, но, если тот, что происходит сейчас, создаст какой-то резонанс, породит какие-то идеи, то продолжение будет.